– Не надо было ее брать,– тихо сказал он Рудольфу.

– Почему? – Искренне удивился стоящий рядом Стази, Ру отмалчивался, стиснув зубы.

– Она может понять все не правильно. Возомнит себя рыцарем, спасающим мир и освобождающим Землю от злобного дракона инквизиции.

– Вряд ли. – Парировал Ру, скорее она решит, что ей удобнее ловить момент и быть с владетелями, если я правильно ее понял. По характеру своему, она и вовсе решит сама стать владетелем, потому, что так удобнее.

– Смешно. – Бросил слово Грэгор. – Из нее владетель, как из…

– Не скажите, что вы вообще, о Кер знаете? Родители у нее третьи дети в своих семьях, у нее совершенно невероятные индексы, и что за ней стоит кто-то очень сильный. В ней мало земного, еще меньше от аборигенов, она с ними не общается, и человеческая жизнь для нее значит крайне мало. Родни и возлюбленного нет, хочет сделать карьеру в службе безопасности Кольца. Спит и видит себя как минимум полковником. Умна и хитра, хоть и претворяется наивной, хорошая актриса. С чего вы взяли, что ее, в какой то мере интересуют судьбы этой планеты?

– Она здесь родилась, это голос крови. – Парировал Грэгор.

– Чьей? – Подколол его Клозе. – На этой территории проживала куча валлов. Внук Лорда Ги Зеса, то же жил неподалеку, километрах в двух ста от этого города, ее отец, из тех мест, я проверял. Время то же совпадает. Фотографий предков она не несет, пробовал искать, не вышло. Князь Хендрик, между прочим, маскировался под простого школьного учителя, звался Андреем, завел семью, у него родилось двое детей, судя по нашим архивам, мальчик и девочка. А Кер слишком, не поймите меня превратно. Слишком, похожа на некоторых. – Рудольф достал из кармана монету с чеканным профилем лорда Ги Зеса и сунул под нос Грэгору. Грэгор монету взял. Хотя и посмотрел на вар Клозе, как на ненормального, они стали рассматривать монету втроем.

– Бросьте,– сказал Грэгор,– Хендрик дель Лангвэ не мог уехать отсюда, бросив своего третьего ребенка, он был обязан его иллиминировать. Оставлять третьего ребенка валла живым, чревато большими последствиями.

– А он мог ничего о нем не знать. Ну, скажем, не ждал, что у него родится кто-то еще. Я проверял,– продолжил Рудольф,– война началась в июне сорок первого, ее отец родился в сентябре. В пять-шесть месяцев можно не заметить беременность, если женщина этого не хочет. А Хендрик покинул Россию в апреле сорок первого, уйдя, якобы учиться в военное училище на политрука.

Грэгор молчал, вертя в руках монету, Стази пожал плечами: – Если вы так уверены, возьмите кровь Кер и запросите стандартное тестирование на установление отцовства.

– Не хочу торопиться без причины. Рудольф, проверьте все, что можно со стороны Кер,– наконец сказал декан,– нам сюрпризы не нужны. Вы хоть представляете, какие нас ждут проблемы, если вы правы?

Проблема с последнего ряда выглядывала на преподавателей из-за колонны. На нее обратили внимание. Лика с мученическим видом вытянула ноги и воззрилась на штору, закрывающую окно.

Лекция окончилась минут через десять, и все потянулись в аудитории. Забавно было рассматривать парней. Одни были полны энергии и оживленно жестикулировали. Другие наоборот, напоминали полностью выжатые лимоны, едва переставляли ноги. Третьих, почему-то не было. Среди студентов полностью преобладали два противоположных процесса, торможения и возбуждения. На выходе стоял потравленный молью тип, с которым перед лекцией беседовал ректор и отец Роне. Они аккуратно фиксировали на бумаге некие факты. Что бы это могло быть? Лика резко затормозила, вильнув в сторону от двери. Прислонившись к стене, она оценивала особенности поведения проходивших мимо студентов. На этом благовидном занятии ее поймал Шлоз.

– В чем дело, Кер? Чего вы ждете? – Спросил он.

Терять не чего, Лика решила пойти ва-банк.

– Смотрите, господин наставник,– оживленно начала она,– одни студенты оживленно обсуждают доклад префекта, другие едва волокут ноги, словно на виселицу идут. К чему бы это?

Шлоз в который раз оценил наблюдательность и сметливость своей подопечной. Подумав, решил пояснить Хейлин сложившуюся ситуацию.

– У всех студентов в начале лекции была своя внутренняя установка. Одни получили ее подтверждение и полны энтузиазма, другие наоборот, поэтому сейчас находятся в резком диссонансе своего внутреннего убеждения и внешнего воздействия. У последних, преобладают процессы торможения. А вы, что думаете, как вы себя чувствуете, Хейлин?

– Не знаю, господин Шлоз. Я себя плохо чувствовала после чаши и почти всю лекцию проспала, а что?

– А сейчас, как вы себя чувствуете? – переспросил Шлоз, пожимая плечами.

– Как будто месяц отдыхала на море, мне хорошо, хочется бегать и прыгать, радоваться жизни.

– Да? – Недоверчиво уточнил наставник. – Ну, бегите в аудиторию, что здесь стоять.

Лика еще раз оценила проходивших, встрепенулась, потерла щеки и нос до красноты и рванула к выходу, точно, только что родившаяся торпеда. Приятно улыбнулась Роне, стоящему в проходе, тот проводил ее недоумевающим взглядом. На самом выходе Мышка, размахивая руками, накинулась на Лиса, уверяя его, что никогда ничего более правильного и эмоционального не слышала, и что она рвется в бой, как сбесившийся дромадер. С последним утверждением Лис с готовностью согласился. И шарахнулся от нее, как ошпаренный.