Переночевав в апартаментах Бельведера и побродив на следующее утро по залам ватиканской библиотеки, Кристина, всё ещё находясь под сильным впечатлением от встречи, отправилась на прогулку по Риму. Она никак не могла отделаться от чувства нереальности и до конца не осознавала, что её мечта сбылась и что она оказалась в самом святом месте на Земле.

Пелена дурмана спала с её глаз во время обеда, устроенного папой в её честь на следующий день сразу после торжественного причастия. За богатой трапезой она вдруг увидела, что вся обстановка, несмотря на благочиние и молитву, прочитанную главным иезуитом патером Оливой, выглядела неестественно обыденной и светской. Возможно, чувство реальности вернулось и под влиянием поданных к обеду блюд: вся их экзотика состояла в неограниченном количестве соли и острейших приправах, при упоминании которых бедный Бурдело упал бы в обморок.

Александр VII приготовил именитой перекрещенке королевские подарки: богато отделанную карету, носилки и портшез, обитый небесно-голубым бархатом и украшенный драгоценными камнями и позолотой по проекту знаменитого тогда скульптора Джованни Лоренцо Бернини (1598–1680). В подарок включались и шестёрка великолепных лошадей (для кареты), два мула (для носилок и портшеза) и дамская скаковая лошадь с полной сбруей и богато отделанным седлом. Кристина немедленно оседлала скакуна и продемонстрировала своё мастерство верховой езды. В толпе зрителей пробежал шёпот о том, что во всей Швеции не было мужчины, который мог бы сравниться со своей королевой в умении управляться с лошадью. Бернини при вручении подарков скромно сказал:

— Если в них есть что-то плохое, то это — моё.

Королева ответила ему репликой:

— Тогда в них нет ничего вашего.

Знаменитый скульптор и знаменитая католичка тотчас же стали друзьями.

Сразу после этого Кристина отправилась в путешествие по Италии. Это было своеобразное паломничество по святым местам вперемежку с торжественными встречами с городскими властями, итальянской аристократией и представителями Церкви. Для удобного и комфортабельного путешествия по стране папа предоставил ей свою карету, носилки и обычное кресло. Как все вновь обращённые, Кристина старалась первое время строго соблюдать церковные обряды, по прибытии в город первым делом ехала в церковь, обращалась со всеми вежливо и дружелюбно. Она поклонилась мощам святого Франциска Ассизского и осмотрела другие достопримечательности, посетила Феррару, Венецию, Болонью, Анкону, Лорето и другие города.

Венецианские клир и власти встретили Кристину прохладно. Отцы города открыто возмущались тем, что папа отказал республике в деньгах на войну с турками, не пожалев их на пышную и ненужную церемонию встречи и проводов бывшей лютеранки. Болонцы от встречи с Кристиной большого энтузиазма тоже не испытали. От одного из них до нас дошло следующее описание Кристины: «Эта высокопоставленная дама была не очень высокого роста, но и не слишком уж и неприглядна. Её внешний вид выдавал величие, лицо живое — то мрачное, то светлое. Большие глаза излучали воинственность и гордый нрав. Красивый нос придавал лицу благородные, королевские черты, сводившиеся на „нет“ маленьким ртом. Губы, самого красивого красного цвета, могли бы принадлежать Венере, если бы вследствие строения её тела и манер нельзя было бы поклясться в том, что она скорее была Марсом. Это тем более верно, что она, благодаря своей одежде, короткой стрижке — она носила странный парик, который время от времени меняла, — а также благодаря искусной верховой езде могла поспорить с любым кавалером. Короче говоря, она больше похожа на мужчину, нежели на женщину. Как своим голосом, так и своим поведением она легко давала знать о том, что была дочерью великого отца и привычна к победам и триумфам…»

На балу, устроенном городом в её честь, Кристина была одета иначе, нежели в вышеприведённом описании. На ней было огненно-красное платье, вышитое серебром и золотом, серое нижнее бельё с аналогичной вышивкой, на ногах похожие на мужские башмаки туфли, а на голове светлый, сильно напудренный и напомаженный парик, что, впрочем, не спасло её от критических замечаний.

В декабре Кристина вернулась в Рим, и при въезде в город папа снова устроил ей встречу — теперь официальную, торжественную. 23 декабря она выехала из находившейся в 100 километрах от Вечного города виллы семейства Ольджиати, в которой она некоторое время отдыхала после паломничества по Италии. На Кристине было простое серое платье, вокруг шеи — чёрный шарф, а на голове — шляпа с плюмажем. Из драгоценностей — лишь небольшое золотое кольцо. Карету с королевой сопровождали два кардинала-легата и длинный кортеж свиты. У Понте Мильвио, примерно в десяти километрах от центра Рима, её встретили сенаторы города, римский нобилитет, пажи, трубачи и кавалерийский эскорт. У виллы Юлия III, что на Фламиниевой дороге, она сделала короткую остановку. Здесь-то и были официально вручены подарки папы. Кристина, так же как и при неофициальном их осмотре на вилле Бельведера, снова вскочила на своего иноходца и, возглавив кортеж, поскакала к городским воротам Порта Фламиниа [97] . Там, у здания кардинальского колледжа, она была встречена конным кортежем из кардиналов и приветственной речью, произнесённой дуайеном кардинальского корпуса Франческо Барберини. После него выступили знатные люди города, включая родственников двух последних понтификов. На внутренних фресках колледжа по приказанию папы, в связи с приездом в Рим королевы Кристины, был нанесён герб династии Васа, следы которого можно различить до сих пор.

Дальше все отправились к собору Святого Петра. Власти Рима объявили праздник и рекомендовали римлянам украсить фасады своих домов цветами, венками и флагами. Улицы были полны народа, в домах остались лишь больные да монахини. Как только королева вышла из кареты, со стороны крепости Сан-Анжело раздались звуки орудийного салюта. Это было совсем рядом, но Кристина нисколько не испугалась: ещё в детстве при громе пушечных выстрелов она радостно хлопала в ладоши. Вспомнила ли она в это время про своего отца? Она выслушала службу и проследовала в Сикстинскую капеллу, где её принял Александр VII со всей консисторией. После того как они обменялись несколькими фразами, церемония закончилась. После молитвы и службы в соборе папа снова устроил в честь Кристины торжественный обед.

На следующий день она уже инкогнито пробралась в собор на торжественную службу и праздничный банкет, посвящённые рождественским праздникам. Мессу служил сам папа Александр VII. Он ещё раз лично причастил её и дал ей второе имя Александра Мария. Ещё в Инсбруке королева заявила о своём желании принять новые имена — она хотела называться Кристиной Александрой, но после посещения храма в Лорето хотела прибавить ещё и имя Мария, которое должно было бы предшествовать имени Александра. Впрочем, имя Мария Кристина впоследствии не употребляла.

После мессы Кристина приняла участие в первом её жизни крестном ходе. Вечером она сидела за праздничным обедом рядом с папой, но отдельно, за специальным столом, который был на несколько сантиметров ниже стола папы. Впрочем, балдахин у неё с папой был общий. Стол по обычаю того времени окружали многочисленные зрители. Проповедники, включая генерала ордена иезуитов патера Оливия, читали проповеди. Пели хоры. Это была кульминация торжественного приёма Кристины в Риме. Дальше начинались будни, нужно было устраиваться в жизни. Пока же для проживания самой именитой теперь католички предложили дворец Фарнезе.