Мы вошли в дом, в котором было тепло и уютно.

— Я тебя ждала, но не знала когда ты приедешь.

Вскоре мы, как уже бывало, сидели за столом, и пили чай. Подарки я ей уже раздал.

— Ты к нему приехал?

— К нему.

— Ксения знает?

— Я не говорил ей. Зачем?

— Вот именно зачем. Ты сам-то знаешь, зачем приехал?

Говорила она спокойно, рассуждая, и в голосе слышалось понимание.

— Пока нет. Мне у него просить нечего, на жизнь не жалуюсь, на здоровье тоже. Мне кажется, нам надо с ним поговорить, причем ему это тоже надо, но вот зачем я не знаю.

— Вот сходишь и узнаешь. Я спрашивать не буду. Значит так надо, но плохого он ничего не сделает. Это знаю точно. Когда пойдешь?

— Да вот попью чаю и пойду.

Допив чай, я оделся и направился к Степану Никодимовичу. Я испытывал беспокойство, вернее это было беспокойство неизвестности. Подойдя к дому, я открыл калитку и, пройдя по дорожке, поднялся по ступенькам крыльца, толкнул дверь и она открылась. Да, его дверь для меня открыта. Войдя в комнату, увидел, что колдун сидит в кресле и смотрит телевизор. Услышав мои шаги, он повернулся:

— Добрый день, ждали? — спросил я.

— Ждал, — не стал он срывать, и поднялся с кресла. На нем были домашние брюки из хлопчатобумажной ткани, рубашка на выпуск, обут в домашние тапочки.

На шум из кухни вышла Наташа. Она была также привлекательна, как и раньше. Темно-синее платье, перетянутое на талии черным ремнем, подчеркивало ее фигуру. Волосы были собраны назад, глаза чуть блестели.

— Здравствуй.

— Здравствуй, — ответил я, — вот вернулся. В тот раз пришлось срочно уехать, дела позвали, — оправдывался перед ней.

— Я так и поняла.

— Чай давай пить, — предложил колдун.

— Только что пил, у тети Кати.

— Ничего, вода дырку найдет. Поставь, Наташа, чайник.

Она качнула головой и скрылась на кухне.

— А ты, что стоишь? В ногах правды нет, проходи, садись.

— А где правда есть? — спросил я, когда сел за стол.

Колдун выключил телевизор и сел напротив меня: — В голове. Где еще.

— А почему говорят, что в ногах правды нет?

— Естественное желание человека сидеть, а не стоять. И пока он стоит, он думает в первую очередь, как бы сесть и скажет все, что угодно, лишь бы сесть или уйти. Сказать коротко и уйти. На самом деле серьезные разговоры ведутся сидя.

Вышла Наташа и накрыла на стол. Задавать вопросы при Наташе не хотелось.

— Спасибо, за Ксению, что помог ей устроиться.

— Это было не сложно. Мое участие минимально. Все дело в ней. Я только попросил ее принять.

— Тоже не мало. А сам как?

— Не жалуюсь, дела идут.

— Ну да, ну да, — поддакнул Степан Никодимович.

Наташа поняла, что нам есть о чем поговорить одним и сказала, что пойдет домой. Сегодня суббота и есть дела по дому. Ее никто не удерживал, хотя ее присутствие было мне приятно. Она попрощалась и ушла.

Когда она ушла, я задал вопрос, который вертелся у меня на языке:

— А почему вы меня ждали?

— Не сегодня.

— Хорошо. Я помню, вы говорили, что потом расскажете мне о себе, своей жизни. Это потом наступило?

— Наверное.

— Считайте, что это простое обывательское любопытство, но встретить человека, подобного вам, редкость. Как к вам пришел этот дар? Я имею ввиду, способность лечить людей, знать о них что было, что будет, управлять ими?

— Я этого не говорил и не показывал?

— Я сам догадался. Случайностей не бывает. Не так ли? И события все выстроены в цепочку.

— Усвоил, — заметил он.

— Конечно. Это же за гранью человеческих возможностей, В народе это называется просто — колдун.

Он усмехнулся: — Не совсем так. Очень похоже. Колдун это тот, кто что-то делает. Он может вмешиваться в чужую жизнь. Я не вмешиваюсь.

— Ой, ли?

— Ну не всегда, — согласился он, — когда это надо для дела. Колдун больше подсказывает, может предупредить, но вмешивается в исключительных случаях, чтобы не навредить.

— Но вы же вмешиваетесь, раз лечите.

— В некоторой степени. Вы же обращаетесь к врачу, и ничего плохого в этом нет. Так и я. Но я не стараюсь делать судьбу человека. Еще раз повторю, что все, что делаю, не для себя.

— А как же Ксения?

— Это не мое решение, — и чуть сделав паузу, добавил, — не спрашивай чье, я все равно не знаю, да и знал бы, не сказал.

— Так с чего все началось?

— Всего не упомню, до мелочей. Наверное, лет с пяти, моя бабушка начала привлекать меня к сбору трав и что с ними делать, и знаешь, ничего не обычного. Сейчас написали бы, что прилетели на аппарате и спустились с небес. Ерунда все это. Игрушки.