Минин взялся за дело, и многие пожалели, что подписали составленный им приговор. Но наставленные мушкеты стрельцов будили патриотическое сознание богачей. А когда они стали готовы к бунту, в Нижний вступил князь с войском, тут же получившим жалованье… Вскоре возможности Нижнего были исчерпаны, но к Минину присоединялись представители земской власти городов Поволжья, распространявшие его опыт. Деньги текли рекой, на них закупалось вооружение, снаряжение и припасы, платилось жалованье. Войско было российским: «Наёмные люди из иных государств нам теперь не надобны, — сказал Пожарский, — мы служим и бьемся за своё Отечество».

23 февраля 1612 г. новая армия двинулась в поход. На марше Пожарский принимал новые отряды, а Минин — деньги, собранные местными властями. Каждый уезд «всемирным советом» выбирал по два человека от сословий: духовенства, дворян и горожан, — и с грамотами присылал в Ярославль, где в апреле был создан «Совет всей земли». Совет как временное верховное правительство опирался на выборные земские власти; даже его воеводы вступали в города, только если их примут «всем миром».

В Совете были раздоры: русская Казань отказалась подчиняться не «царственному» Нижнему, многие её представители ушли, — однако казанские князья и мурзы, как и татары из Касимова, Кадома и Алатыря, остались. Пожарский пропускал вперёд всех, кто считал себя более родовитым, пока Совет вообще не отменил «места» по знатности. Не умевший писать, но хорошо считавший Минин действовал жестко. Многие города, в том числе не затронутые гражданской войной сибирские, не спешили дать денег приходилось рассылать грамоты с приказом отнимать товары у их купцов. Тем не менее внутренняя и внешняя политика Совета в целом была успешной.

Историки отказались видеть, что в обоснование своей легитимности «Совет всей земли» изменил название нашей страны. «Московское государство», именем которого выбрали на царство Шуйского и Владислава, было в руках врага, а избрание царя «одной Москвой» вызывало народное негодование. Но даже патриарх Гермоген утверждал, что Москва имела на это право: «Дотоле Москве ни Новгород, ни Казань, ни Астрахань, ни Псков, и ни которые города не указывали, а указывала Москва всем городам». Совету пришлось это изменить.

7 апреля 1612 г. можно считать главным государственным праздником — Днем Великой России. Именно так в грамоте из Ярославля названа страна, которую представлял многонациональный и поликонфессиональный «Совет всея земли» [1] . «Вся земля» Великой России, по замыслу Минина, Пожарского и их товарищей, представляла волеизъявление подданных единой державы, независимо от их веры и национальности, через выборных представителей всех уездов страны, вместо одних лишь властей Москвы. Московскими оставались лишь дворянские чины. Поэтому полководцы Совета именовали себя «Великороссийского Московского государства бояр и воевод и всей земли воеводами». В челобитных писали: «Великой России державы Московского государства боярам и всей земле». В платежных документах значилось: «По наказу Великой Российской державы Московского государства бояр … и по совету всей земли».

Название Великая Россия, вместо Московского государства или просто Руси, появилось в грамоте «Совета всей земли» не на пустом месте. В начале XVII в. его употребляли образованные люди. Так называл налгу страну патриарх Иов в «Повести о честном житии» царя Фёдора Ивановича. О «Великой Росии» и о «нас, росиянах», писал келарь Троице-Сергиева монастыря Авраамий Палицын». Делегаты «Совета всей земли» приняли его, потому что хотели назвать страну особо торжественно, по-новому, но вместе с тем знакомо. Это название имело долгую предысторию и серьезное политическое наполнение.

Россией (вначале слово писалось с одним «о) [2] издревле, с IX в., называли Русь греки в Византии, имея в виду нашу страну (сё народ они называли «рос»). Из греческих православных книг слово постепенно утвердилось на Руси. В XVI в. им нередко торжественно обозначали Русь в пределах Московского государства, в ведении Московского митрополита, а затем патриарха.

Русь, начиная с Древнейшего сказания конца X в., отражённого в летописях XI—начала XII вв. {5} , обозначала население и земли восточных славян, подвластные великим князьям Киевским, а затем их потомкам. Хотя первоначальная Древняя Русь была с XII в. разделена между великими князьями Владимирскими, Черниговскими, Киевскими, Полоцкими, Галицко-Волынскими и пр., в русском самосознании это была одна страна, один народ. Его неотъемлемую часть (сохраняя свою веру, языки и обычаи) составляли финно-угорские, балтские и иные племена, как создававшие вместе со славянами, по словам русских летописей, первоначальное Русское государство, так и присоединившиеся в Руси позже.

Великой Россией северо-восточную Русь, великое княжество Владимирское и затем Московское государство, тоже начали называть греки. Им уже в эпоху раздробленности Руси надо было отличать митрополитов «Киевских и всея Руси» в северо-восточных и юго-западных русских землях, во Владимире и Галиче. Так с XII в. у книжников Константинопольской патриархии, которой подчинялись оба митрополита, появились термины Великая и Малая Россия{6}. При этом слово «Малая» не звучало пренебрежительно — оно появилось для отличия отдельной русской митрополии и региона от ранее известной Великой России, в смысле: «не та, но тоже Россия»{7}.

В Московской Руси о самодержце «Великой России», «Российского царствия», о «державе Великой России» и «государстве Великой России» писали с конца XV в., со времён Василия III, отмечая, прежде всего, обширность, а не величие государства. Так, Иван Грозный в 1654 г. адресовал своё публицистическое письмо князю Курбскому «во всё его Великия Росии государство». Великодержавный статус в те времена утверждался вовсе не внутренним единством, на которое указывал термин «Великая Россия», а владением московским государем разными статусными «престолами». Иван Грозный именовал себя «великий государь царь и великий князь Владимирский, Московский, Новгородский, царь Казанский, царь Астраханский, государь Псковский и великий князь Смоленский, Тверской, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных государств, и великий князь Новгорода Низовской земли, Черниговский» и пр. Лжедмитрий I писал: «Мы, пресветлейший и непобедимейший монарх Дмитрий Иванович, Божисю милостию цесарь и великий князь всея Росии, и всех Татарских царств и иных многих Московской монархии покоренных областей государь и царь». Новые государства под своим скипетром русские цари продолжали прибавлять весь XVII в. После присоединения Украины Алексей Михайлович в 1654 г. писал «всея Великия и Малыя России самодержец», не забывая перечислять остальные свои «престолы». После Андрусовского перемирия 1667 г. в его титул вошла Белая Россия, Белоруссия. Пётр I именовался: «Прссветлейший и державнейший великий государь и великий князь Петр Алексеевич всея Великия и Малыя и Белыя России самодержец: Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский, царь Казанский, царь Астраханский и царь Сибирский, государь Псковский, великий князь Смоленский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных, государь и великий князь Новгорода, Низовской земли, Черниговский, Рязанский, Ростовский, Ярославский, Белозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский и всея северныя страны повелитель, и государь Иверския земли, Карталинских и Грузинских царей, и Кабардинские земли, Черкасских и Горских князей и иных многих государств и земель Восточных и Западных и Северных отчичь и дедичь и наследник и государь и обладатель».