Маркиз де СадИсправившийся супруг
Один не состоявший ранее в браке человек на старости лет надумал жениться, неразумно избрав восемнадцатилетнюю девушку с прелестным лицом и замечательной фигурой. Непривычный к семейным радостям, господин де Бернак – таково имя нашего молодожена – еще более усугублял неуместность женитьбы своими особыми пристрастиями, какими обычно заменял целомудренно-нежные супружеские утехи. Его необычное поведение никак не могло прийтись по нраву столь привлекательной особе, как мадемуазель де Люрси (так звалась несчастная, связавшая с Бернаком судьбу).
В первую же брачную ночь, заставив юную супругу поклясться, что она все будет держать в тайне от родителей, он продемонстрировал свои необычные вкусы. Речь шла, если верить знаменитому Монтескье, о постыдном извращении, корни которого восходят к детству: молодая женщина в позе маленькой девочки, заслуживающей наказания, предоставлялась на пятнадцать-двадцать минут для утоления грубых прихотей престарелого супруга. Именно в подобном обмане естественного чувства он черпал пьянящую сладость восторга, что любой более нормально устроенный мужчина предпочел бы испытать в объятиях восхитительной де Люрси.
Девушке милой, изысканной, воспитанной в достатке и далекой от педантизма, подобное обращение поначалу показалось излишне суровым. Однако ей было предписано послушание в браке, и она наивно полагала, что, вероятно, все мужья ведут себя подобным образом. По-видимому, и Бернак постарался укрепить ее в этой мысли. И юная особа самым простодушным образом поддалась извращенным фантазиям своего сатира.
День за днем повторялось одно и то же, порой и по два раза в день. Через два года мадемуазель де Люрси – мы по-прежнему зовем ее этим именем, ибо она оставалась столь же девственной, как и в первую брачную ночь, – потеряла отца и мать, а вместе с ними и надежду облегчить свои страдания, поделиться которыми решилась некоторое время назад.
Утрата эта лишь усилила предприимчивость Бернака. Держась в некоторых рамках при живых родителях жены, после смерти их он перестал сдерживаться, ибо отныне она лишилась защитников, к которым могла взывать о помощи. То, что прежде носило характер баловства, теперь превратилось в сущую пытку.
Мадемуазель де Люрси больше не в силах была терпеть. Сердце ее ожесточилось, и она думала только об отмщении. Мадемуазель де Люрси почти не бывала в свете: муж постарался изолировать ее от всякого общения. Однако кузен ее, шевалье д'Альдур, невзирая на противодействие де Бернака, по-прежнему навещал родственницу. Этот необычайно привлекательный молодой человек упорствовал в посещении кузины, ибо имел на нее виды. Д'Альдур был известен в свете, поэтому старый ревнивец, боясь быть осмеянным, не отваживался резко отказать ему от дома... Мадемуазель де Люрси обратила взоры на юного родственника, надеясь с его помощью освободиться от своего рабского положения. Она с благосклонностью внимала ежедневным признаниям кузена, пока окончательно во всем ему не призналась, раскрыв тайные пристрастия мужа.
– Отомстите за меня этому гадкому человеку. Устройте ему в отместку сцену, которую он ни за что не осмелится разгласить. Преуспеете – получите награду. Только такой ценой я стану вашей.
Воодушевленный д'Альдур обещает все исполнить и с рвением ввязывается в авантюру, сулящую столь сладостное вознаграждение. Когда все уже было подготовлено, он является к Бернаку и говорит:
– Сударь, имея честь быть вашим близким родственником, я настолько доверяю вам, что хочу поделиться своим секретом: недавно я заключил тайный брак.
– Тайный брак, – повторяет Бернак, обрадованный, что наконец избавился от соперника, мысль о котором повергала его в дрожь.
– Да, сударь, я связал судьбу с очаровательной супругой. Завтра она сделает меня счастливым. Правда, эта девушка без приданого; впрочем, не все ли равно: моего богатства хватит на нас обоих. По сути дела, я беру под свою опеку всю ее семью. Их четыре сестры, они живут вместе, общество их мне настолько приятно, что лишь усиливает мое счастье... Льщу себя надеждой, – продолжает молодой человек, – что моя кузина и вы завтра удостоите меня вашим присутствием за свадебным столом.
– Сударь, я нечасто выезжаю в свет, супруга моя – и того реже, мы оба живем в полном уединении. Жене оно нравится, и я не стесняю ее в этом.
– Я осведомлен о ваших вкусах, сударь, – отвечает д'Альдур, – и ручаюсь, что вас обслужат согласно вашим желаниям... Я люблю уединение не меньше вас. К тому же, как я говорил, у меня есть причины хранить эту свою тайну. Все произойдет за городом, взгляните, какая прекрасная погода; слово чести – мы будем совершенно одни.
Люрси дает понять, что не возражает, муж не осмеливается противоречить ей в присутствии д'Альдура – словом, решено ехать на свадьбу.
– Вы позволили себе прихоть присутствовать на свадьбе, – начал ворчун, едва оставшись наедине с женой. – Вы же знаете, я не склонен к такого рода развлечениям и впредь постараюсь пресечь подобные желания. Предупреждаю, в скором времени я запру вас в одном из моих имений, где вы не увидите никого, кроме меня.
Когда действительность не предоставляла более или менее обоснованных поводов для придирок, Бернак изобретал их, и сейчас он заводит Люрси в спальню, приговаривая:
– Мы пойдем в гости. Да, раз я пообещал, но вы дорого заплатите за то, что и не пытались скрыть желания там побывать...