— Вот как! — проговорил судья, мгновенно поняв, как ловко провел его Хайрем. — Так что же вы имеете сказать, сэр?

— У меня есть подозрение, что Натаниэль Бампо припрятал у себя в хижине оленью тушу. Я пришел, чтобы получить от вас ордер на обыск.

— «У вас есть подозрение»! Разве вам не известно, сэр, что я не могу выдать ордер, пока свидетель не принес присяги, как это следует по закону? Я не могу допустить, чтобы по первому подозрению нарушалась неприкосновенность жилища.

— Ну что ж, я могу принести в том присягу, — ответил мистер Дулитл невозмутимо. — Кстати, и Джотем тоже готов быть свидетелем и присягнуть. Он тут неподалеку, я его кликну, он мигом придет.

— Но почему вы обращаетесь ко мне? Выпишите ордер сами, вы магистрат и имеете на это право.

— Да ведь это первый у нас здесь такой случай, и раз уж судья принимает так близко к сердцу подобные преступления, пусть он сам и распорядится. Да к тому же мне частенько приходится бывать в лесу по моим плотничьим делам, я не хотел бы наживать себе врага в лице Натаниэля Бампо. Ну, а вас, мистер Темпл, все очень уважают, вам бояться нечего.

Мисс Темпл посмотрела прямо в лицо хитрому магистрату.

— А почему честный человек может страшиться такого доброго и безобидного старика, как Натти Бампо? — спросила она.

— Да очень просто, мисс: старый Натти не только в одних рысей стреляет, — чего доброго, он и на магистрата курок спустит. Но, если судья отказывается дать ордер, что ж, я выпишу его сам.

— Я не говорил, что отказываюсь, — сказал судья, тотчас поняв, что под угрозой его репутация беспристрастного человека. — Зайдите ко мне в кабинет, я приду туда и выпишу ордер.

Элизабет попыталась было возразить, но судья остановил ее и, как только Хайрем вышел, сказал:

— Успокойся, дружок. На словах это страшнее, чем на деле. Возможно, что Кожаный Чулок подстрелил оленя, ведь срок, в который охота на них запрещена, уже ни всходе. Ты сама рассказывала, что, когда Натти так своевременно подоспел к тебе в лесу, при нем были его собаки, — очевидно, он охотился. Но ведь к нему всего лишь зайдут в хижину, обыщут ее, обнаружат убитого оленя, а тогда ты сможешь из собственного кошелька заплатить штраф за старого охотника. Боюсь, что штраф придется наложить долларов в двенадцать с половиной, на меньшем этот каналья Хайрем не успокоится. Но, право, моя репутация судьи стоит этих денег.

Выслушав все это, Элизабет почти совсем успокоилась и отпустила отца, который пошел выполнять данное магистрату обещание.

Проделав эту неприятную обязанность, Мармадьюк вышел из кабинета и встретил Оливера Эдвардса. Тот крупными шагами поднимался по усыпанной гравием дорожке, ведущей к дому мистера Темпла. Вид у юноши был взволнованный. Увидев судью, он тотчас направился к нему и с жаром, который не часто проявлял в отношении своего патрона, воскликнул:

— Примите мои поздравления, сэр, поздравляю вас от всей души! Боже мой, даже подумать страшно, какая трагедия разыгралась в лесу! Я только что из хижины Кожаного Чулка. Он показал мне скальпы рысей и затем, как бы между прочим, повел рассказ о том, как спас мисс Темпл и мисс Грант от ужасного зверя. Поверьте, сэр, у меня не хватает слов, чтобы выразить вам хотя бы часть того, что я почувствовал в тот момент, когда… — На мгновение юноша умолк и, как будто опомнившись и поняв, что переходит границы дозволенного приличиями, закончил смущенно: —… Когда узнал, какой опасности подвергалась… мисс Грант и… и ваша дочь, сэр.

Но Мармадьюк и сам был еще слишком взволнован и растроган, чтобы обратить внимание на такие пустяки. Не заметив замешательства молодого человека, он ответил

— Спасибо, Оливер, спасибо. Ты прав, об этом страшно и подумать. Но пойдем скорее к Бесс. Луиза уже дома, у отца.

Молодой человек поспешил вперед и быстро распахнул входную дверь — у него едва хватило терпения не войти первым. Через мгновение они были вместе, все трое.

Тот легкий холодок, который часто проскальзывал в обращении молодой наследницы к Эдвардсу, теперь совершенно исчез, и в продолжение двух часов все они беседовали непринужденно и с чувством взаимного доверия, как близкие и уважающие друг друга люди. Судья забыл свои подозрения, зародившиеся у него во время утренней поездки, а молодые люди оживленно болтали, то смеясь, то впадая в грустный тон. Наконец Эдвардс, в третий раз напомнив себе, что следует навестить мисс Грант, покинул особняк Мармадьюка и направился к дому священника, чтобы и там заверить отца и дочь в своих дружеских чувствах.

А в это время подле хижины Кожаного Чулка разыгрывалась сцена, которой суждено было и помешать благим намерениям судьи помочь Натти, и нарушить недолговременную гармонию в отношениях между юношей и судьей.

Добившись желанного ордера на обыск, Хайрем Дулитл первым делом поспешил отыскать подходящего человека на роль исполнителя приказа. Шериф в тот день отсутствовал, он лично собирал присяжных к предстоящему судебному разбирательству, а его постоянный помощник уехал с той же целью в другое место. Из официальных представителей власти в поселке оставался один только констебль, который был хром и которому должность блюстителя порядка доверили лишь из чувства сострадания. Хайрем не прочь был присутствовать при обыске в качестве зрителя, но отнюдь не жаждал один вести все сражение. Была суббота, и день клонился к вечеру, тени сосен уже легли на восток. Перенести дело на следующий, воскресный день, благочестивый магистрат, пекшийся о спасении своей души, разумеется, ни за что не хотел. Но, если отложить обыск до понедельника, Натти успеет скрыть оленину и все следы преступления! Тут, к счастью для мистера Хайрема, на глаза ему попался слонявшийся без дела Билли Керби, и Хайрем, всегда находчивый в делах подобного рода, тотчас увидел для себя выход. Джотем, действовавший заодно с мистером Дулитлом и, так же как и он, не жаждавший столкновения с Кожаным Чулком, получил распоряжение немедленно доставить лесоруба в дом к магистрату.

Когда Керби явился, ему любезно предложили сесть на стул, на который он уже уселся, не дожидаясь приглашения, и повели с ним разговор очень вежливо, совсем как с равным.

— Судья Темпл твердо решил соблюдать закон об охоте на оленей, — начал Хайрем, как только был окончен обмен приветствиями. — К нему поступила жалоба, что у него в лесу убили оленя. Судья выписал ордер на обыск и поручил мне найти человека, который взял бы на себя исполнение приказа.

Керби не подозревал, что всякий раз, когда на него возлагают то или иное дело, ему почему-то никогда не достается совещательной роли. Он поднял лохматую голову, поразмыслил немного и вместо ответа сам начал спрашивать: