Автора коротких рассказов от всякого пустяка прошибает дежурная слеза умиления. И он пишет, пишет, пишет…

Как мы уже сказали, написать короткий рассказ очень просто. И многие не могут от этого удержаться. Грешным делом и мы тоже оскоромились. Получилось не хуже, чем у других. Судите сами.

Ячасто бывал в этом доме. Потом стал заходить туда реже. Теперь я совсем не хожу туда. Но дом стоит, как прежде. Горят огни в окнах, хлопают двери, работает водопровод. Дому все равно. Мне становится как-то грустно, когда я думаю об этом… Ведь я часто бывал в этом доме…

Наш сосед — простой рабочий парень. Утром он уходит на завод. Приходит поздно. И сразу садится за учебник английского языка. Потом поест — и за турецкий. Французский и немецкий он уже освоил.

— Куда тебе сразу столько? — спрашивают соседки.

— Пригодится… — с мягкой улыбкой говорит он.

Простой рабочий парень. Наш сосед.

Нина укусила Петю и расцарапала ему руку. Петя плачет. Все кругом стыдят Нину. Она слушает молча. Потом вдруг взрывается:

— А если мы играли в диких зверей?

Ну что ей скажешь?

Пожилой человек плачет на улице. Крупные слезы бегут по его немолодым щекам. Прохожие оглядываются. Что случилось? Болезнь? Горе? Воспоминания?

Некоторые подходят к нему и спрашивают:

— В чем дело? Нельзя ли помочь?

Подхожу и я. Задаю тот же вопрос. И он молча всем отвечает одним выразительным жестом: указательный палец направлен в сторону новой скамейки на бульваре.

Это — слезы восхищения.

Вышло так, что Виктор не попал в институт. Без этого не было бы повести.

Все попали, а он не попал. Это было обидно. Лешка — студент, а он — нет. Гошка ходит на занятия, а ему некуда пойти. Антошка сдает зачет, а он вроде бы сдал кому-то свои дела. Ладно, черт с ними со всеми, он не будет сдавать зачеты, но он не хочет сдаваться. Он еще покажет им всем!

Но что он покажет, Виктор и сам еще не знал.

Сутра он лежал в постели. Долго лежал. Потом сидел на стуле и смотрел на часы. Долго смотрел. Потом нехотя съедал все, что было в доме, и уходил шататься по городу. Ветер кидался навстречу Виктору, думая, что того приняли в институт. Обнаружив свою ошибку, ветер сшибал с головы Виктора кепку, оскорбительно шипел что-то невнятное и со всех ног дул дальше. Виктор подбирал кепку и шел к Нине. Но Нину тоже приняли в институт. Там было полно однокурсников. Совершенно ясно было, что кто-то на ней женится. Разбив стекло, два зеркала и всю посуду, Виктор незаметно уходил домой. Мать ни о чем не спрашивала его. Она молча ставила на стол ужин и уходила плакать к себе. Виктор съедал ужин и заваливался спать.

Утром он просыпался.

Однажды вечером в комнате возник загадочный старик. Он вошел не постучавшись.

— Здравствуйте, молодой человек! — сказал загадочный старик. — Кем бы вы хотели быть?

— А вы кто такой? — спросил Виктор.

— Люди называют меня по-разному, — сказал загадочный старик, — одни зовут меня Люцифером, другие Вельзевулом. Но ваше поколение не верит в дьявола, хотя часто поминает его. Можете называть меня просто Бальзакыч. Итак, кем ты хочешь быть? Я могу сделать тебя шахматистом мирового класса. Ты обыграешь Ботвинника и объедешь весь мир. Хочешь?

— Вы отстали от жизни, Бальзакыч, — сказал Виктор. — Таль уже обыграл Ботвинника и при этом имеет высшее образование.

— Ладно, тогда я сделаю тебя футболистом. Мальчишки будут бегать за тобой, не говоря уже о девчонках. Ты будешь забивать голы без промаха. Тебя будут узнавать на улицах.

— Футболисты тоже учатся, — сказал Виктор, — они поступают в инфизкульт.

— А хочешь быть киноактером? Смотреть на своих друзей со всех афиш?

«Нина…» — подумал про себя Виктор, но мужественно сказал:

— Лучше помоги мне поступить в институт кинематографии, загадочный старик.

— Послушай, Виктор, — сказал Бальзакыч, — если тебя так заело с образовательным цензом, поступай в Литературный институт. Напишешь пару рассказиков, тебя примут, выступишь на семинаре, сочинишь повестушку, возьмешь творческий отпуск, глядишь — и напечатают. Самое милое дело. Будь я помоложе, сам бы пошел. А не понравится — бросишь все и уедешь в тайгу.

— Знаем, читали… — угрюмо буркнул Виктор и резким движением покинул кровать… — Вот что, Бальзакыч, — решительно сказал он, блестя глазами и поигрывая мускулами, — во-первых, ты мне снишься, а во-вторых, пойду-ка я на завод. И довольно тебе тут мистику разводить. Не на того напал!