Они зашли на причал. Кира села на доски, свесила ноги вниз и разровняла на колене мятый клочок бумажки.

— Смотрите! — заговорщицки сказала она, когда Ворохтин посветил на список. — В первый день лодку брали некая Сидоренкова с ребенком, потом сторож Дорохин и бизнесмен Гойдов с девушкой. На второй день опять сторож…

— Из тебя получится настоящая журналистка, — заметил Ворохтин. — Точность и дотошность превыше всего. Ты мне скажи, Гвоздев пользовался лодкой или нет?

— Да, да, да! — горячо зашептала Кира и оглянулась — не подслушивает ли кто. — Вот, пожалуйста! «Гвоздев», а в скобочках — «телевидение». Самое интересное, что он брал лодку именно в ту ночь, когда мы нашли убитую Лену!

Ворохтин взял список из рук девушки и пробежал по нему взглядом.

— Он пользовался лодкой только один раз?

— Лодочник говорит, что за всеми уследить не может, многие берут лодки без спроса, и Гвоздев тоже мог так поступить.

Ворохтин с интересом посмотрел на Киру, заталкивая бумажку в карман.

— Ты мне начинаешь нравиться, — сказал он. — Натура неугомонная и решительная.

— Я хочу написать разгромную статью о шоу-бизнесе, — призналась Кира, слегка зардевшись от комплимента Ворохтина.

— Сенсационный материал?

— Да что вы привязались к сенсации! — воскликнула Кира, готовая обидеться. — Журналистика без сенсации все равно что…

— Брачная ночь без невесты? — предположил Ворохтин.

— Ну, это не вы первый придумали, — ответила Кира. — А во-вторых, сравнение неточное.

— У передачи огромный успех. Дадут написать разгромную статью?

— Написать-то дадут, — вздохнула Кира. — А вот опубликуют ли… Но я сделаю все, что мне подсказывает совесть.

— Браво, — сказал Ворохтин. — Выходит, мы с тобой единомышленники? Этакие ископаемые с тяжелобольной совестью, которые только мутят воду и мешают людям зарабатывать деньги.

— Они убивают людей, — ответила Кира твердо и мстительно.

— Это еще надо доказать, — несколько умерил пыл девушки Ворохтин. — И потому мы не должны выпускать Гвоздева из поля зрения. Он сейчас в аппаратной. Крутись с ним рядом, хорошо? И если вдруг он направится куда-то за пределы базы, то сразу дай знать мне.

Волна с легкостью приподняла резиновую лодку, выложила ее на песок, словно кусочек торта на тарелку, и откатилась назад. Лагутин тотчас вскочил, чтобы успеть до следующей волны оттащить лодку подальше от воды. Пара встревоженных птиц взмыла в темнеющее небо. Из леса повеяло сыростью и прохладой.

Он закинул сумку на плечо, спрятал лодку в камышах и, чтобы найти ее потом, вогнал в песок высокий шест. Несмотря на то что эта местность мало отличалась от берегов и зарослей острова, сердце Лагутина наполнилось волнующим чувством свободы и легкости. Нечто похожее он испытывал когда-то в армии в первое увольнение после долгого карантина и курса молодого бойца. Забитый, затурканный уставом и «стариками», Лагутин как тень бродил по городскому парку, наслаждаясь одиночеством и свободой. И воздух казался сладким, и деревья представлялись живыми существами, и люди вокруг излучали доброту и ласку…

Задумавшись о прошлом, Лагутин не заметил, как вышел на грунтовую дорогу. Он свернул налево, как объяснил ему Безымянный, и быстро пошел к поселку, который светился россыпью огней.

Оказавшись на центральной улице, Лагутин даже растерялся от изобилия веселых и хмельных людей. Ему показалось невероятным, что шумная и разгульная цивилизация находится столь близко от его острова. Контраст чувствовался необыкновенно ярко. В каких-нибудь трех или четырех километрах отсюда, в затуманенных просторах озера, в гулкой тишине, словно призраки возвышались острова. И на них в суровом одиночестве жили люди, жили по законам замшелой древности, вырывая у природы ничтожные блага, чтобы продлить свое жалкое существование. А здесь весело светились витрины магазинчиков и киосков, завешенные шторами окна гостиниц и охотничьих приютов, сверкали полированными боками дорогие иномарки и водные мотоциклы на прицепах. Из ресторанов и кафе вырывалась ритмичная музыка, и струились по центральной улице аппетитные запахи жареной дичи и рыбы.

— Молодой человек, вы не подскажете, как пройти на шестнадцатую линию? — обратилась к нему подвыпившая девушка с явным намерением познакомиться.

Лагутин отрицательно покачал головой и быстро скрылся в тени забора. «Совсем одичал! — подумал он. — От людей шарахаюсь!»

Он чувствовал себя здесь чужим. Словно огромный корабль, наполненный богатыми и веселыми людьми, подобрал его в океане. И вот мощные лебедки подняли его на борт и поставили на палубу… Лагутин уже забыл, зачем он здесь. Держась ближе к забору, отгораживающему дачные кварталы от улицы, он медленно шел вперед, пялясь на прохожих.

Постепенно он свыкся с шумной атмосферой курорта и понял, что его камуфлированный костюм и щетина на щеках не привлекают ничьего внимания, разве только девушки поглядывают на него чаще других.

— Ой, девочки, смотрите! — пронзительным голоском воскликнула худенькая блондинка в шортах и красной, на синтепоне куртке, показывая на Лагутина пальцем.

Ее подруги вонзили в Лагутина свои взгляды. Ему пришлось остановиться, так как девушки перегородили ему дорогу. По их лицам он понял, что они пытаются вспомнить, где же его видели.