– Счастливчик умер, когда нам исполнилось пятьдесят два. – Слезы одна за другой скользили по вискам, затекая в уши. – Все свои записи он завещал мне. Я же поклялся попробовать, когда наука сможет то, о чем мы грезили тогда.

– И ты попробовал. – Мальчик сорвал травинку и немедленно потянул в рот.

– Да, но кто мог догадаться, что однажды моя мечта выберет не меня? – В груди сделалось тесно. – Я не говорил ей, чем она отличается от всех остальных Теней. Никогда. Возможно, это было ошибкой.

Где-то неподалеку протяжно и жалобно подал голос одинокий сверчок.

– Мне смешно слышать, что Гудман великий ученый. – Джулиус сел и утер лицо рукавом. – Единственным Великим был Счастливчик.

– Ты скучаешь по друзьям? – почти шепотом спросил ребенок.

– А сам как думаешь? – Остро захотелось обратиться к собеседнику по имени. – Может, все же представишься?

– С радостью бы. – Мальчик начал меняться, пока не превратился в парня лет семнадцати. – Когда я выглядел примерно вот так, был Сириусом. Это не имя. Прозвище между своими, но в нашем случае сойдет.

– Зачем тебе я? – Еще один важный вопрос.

– Каждому нужно дать шанс, считай, что это твой. – Сириус поднялся на ноги и отряхнул брюки. – На сегодня у тебя уже есть над чем подумать. Но прежде чем проснешься, я попрошу об одолжении.

– Почему нет? – пожал плечами Джулиус.

– На имя Леди Эмьюз Варлоу оставлена посылка, – продолжил тот. – Проследи, чтобы девочка получила ее. Сможешь?

– Да. – Красивый холм и странный собеседник растворились, погрузившись в белый туман.

Сэр Коллоу потянулся и зевнул. Давно ему не было так спокойно.

Не теряя времени даром, Джулиус привел себя в порядок и отправился туда, где давно требовалось его непосредственное присутствие.

Задумчивый Ариэль в своем вечном шарфе увлеченно читал книгу, сидя на лавочке в ничем не примечательном парке, заваленном золотыми листьями.

– Отлично выглядите сегодня, Сэр, – оторвав взгляд от строчек, отметил он. – Выспались?

– Пожалуй, – пожал плечами тот.

– Взгляните. – Привратник протянул свою книгу.

– А что там? – но стоило коснуться переплета, как парк сменился знакомым холлом.

Оставалось удивляться воображению Ариэля, выдумывающего новые способы попасть в штаб Теней больше тысячи лет подряд.

Уже подходя к дверям кабинета, Джулиус вспомнил, что посылка действительно была. Найти ответственного и поручить ему прислать все сюда не составило труда.

Коллоу не успел как следует погрузиться в работу, когда в кабинет постучали.

– Войдите, – отозвался он.

– Со здоровой коробкой в руках тяжело, Сэр. – Корникс постучала снова.

– Сейчас. – Джулиус поспешил к дверям.

– Ты уверен, что все это законно? – Тень кивнула на наклейку, исписанную ровным почерком. – Это можно расценить как «личные вещи».

– Если и личные, то не получателя и тем более не отправителя, – принимая посылку, заверил он.

– Еще не все. – Корникс скрылась, а, появившись снова, держала в руках плоский, но увесистый сверток.

В графе «от кого» Сэр Коллоу прочел: «Найджел Борджес».

Если перерыва на обед Эмьюз дождалась с трудом, то окончание занятий вообще выглядело чем-то призрачным. Из-за неудержимого потока новой информации гудела голова и в ужасе разбегались мысли. Тангл оказался самым плохим преподавателем из тех, кого девочка встретила сегодня. Во-первых, он был и самым молодым, во-вторых, все читал по бумажке, а в-третьих… в-третьих, Тангл просто не нравился.

Предмет, который не изучала Робин, называвшийся «История Ордена Танцующей Тени», заинтересовал сразу. Его вела бойкая пожилая дама с незапоминающейся фамилией и непроизносимым именем.

За два занятия мисс Варлоу настолько проголодалась, что совершенно забыла и про Росарио, и про Гримма. А потом все снова завертелось. На третьей лекции девочки сидели вдвоем: Лют предпочитала передние ряды, тогда как Эмьюз и Би больше нравилось сзади. Старенький гоблин очаровал обеих подружек с первой секунды – когда вместо того, чтоб отправиться за кафедру, взобрался на стол и принялся деловито расхаживать туда-сюда, сложив руки на животе.

Из его потешных ушей пучками торчали седые волосы, а на лысой макушке виднелись, точно нарисованные, темные пятна. Но более всего нравился голос гоблина и его чудной акцент. Мягкие слова старика будто гладили прилежных студентов по головам. Оказалось, что у гоблинов не бывает фамилий в человеческом понимании, их заменяют прозвища. Господин Отто потратил десять минут на объяснение этого странного факта, но так и не назвал своего. Он преподавал Суммологию, разбитую на два предмета: Теорию и Практику, а у группы Робин еще и «Введение в специальность».