Я действительно перестал волноваться. Мне почему-то казалось, что теперь уже ничего плохого случиться не может. Я хотел поблагодарить этих людей, но, посмотрев на них, понял, что это излишне. Я только кивнул и поспешно вышел из кабинета, стараясь скрыть волнение.

Войдя в спортзал, я стал внимательно наблюдать за тренировкой с нунчайками уже с более близкого расстояния. Во-первых, мне захотелось научиться владеть этим оружием, а во-вторых, это отвлекало от невеселых мыслей.

Наконец человек закончил тренировку и посмотрел на меня.

– Что, нравится?

Я кивнул.

– А можно мне попробовать?

Он усмехнулся и протянул свое оружие.

Я взял его. Закрыл глаза, вспоминая все движения. Потом начал медленно повторять их, теперь запоминая не только движения, но и те мышцы, которые работали при тренировке. Деррон в свое время говорил, что настоящий воин должен уметь сражаться даже самым незнакомым оружием. Поэтому он много времени потратил на отработку со мной теории ознакомления с новым оружием. Теперь я следовал его урокам, знакомясь с нунчайками. Не торопясь, не стараясь сразу пробовать высокий темп, я изучал их характер. Изучал, как они себя ведут от того или иного моего движения. Запоминал свои ощущения. Так я проработал минут десять.

– Спасибо, – слегка поклонился я, протягивая оружие хозяину. Тот с интересом смотрел на меня.

– Ты считаешь, что уже освоил это оружие? – поинтересовался он.

Я удивлено посмотрел на него.

– Конечно нет. Но я освоил начальную стадию. Теперь надо будет только тренироваться. Вообще, это оружие довольно удобно в некоторых обстоятельствах.

– Мне кажется ты не новичок. – Теперь уже он смотрел на меня с откровенным удивлением.

– Да. А вы можете еще кое-что посоветовать?

Тот задумался.

– Могу. Только давай уж тогда сначала познакомимся. Меня зовут Паша.

– Павел…

– Просто Павел.

– А меня Егор.

Мы сели рядом прямо на татами. Павел стал рассказывать мне о некоторых особенностях своего любимого оружия.

Разговор был интересен, однако не настолько, чтобы я забыл об осторожности. Тревоги я не ощущал, но что-то меня потревожило. Обернувшись, я встретился глазами с Димой, который старался подкрасться ко мне. Я удивленно посмотрел на него. Тот развел руками и рассмеялся.

– Не получилось. До этого я считал, что смогу к любому подкрасться так, что он ничего не услышит.

– А зачем вы хотели подкрасться ко мне?

– Хотел сказать, что твой отец с братом будут здесь минут через десять.

– Для этого надо было подкрадываться?

– Нет. Я просто тренировался. Всегда надо быть в форме. – Он развернулся и ушел в кабинет.

– Извините, Паша, но мне пора.

Тот тоже поднялся.

– Подожди. Если уж тебя так заинтересовали нунчайки, то на, возьми. – Он протянул мне их.

– А вы? – растерянно спросил я.

– Неужели ты думаешь, что это у меня единственные? Бери, не сомневайся.

Я искренне поблагодарил его. Потом отправился назад. Около двери я остановился, прислушиваясь.

– Ты был прав, Слава. Я не мог подойти даже на пять шагов. Это действительно необычный ребенок.

– Это я понял, как только ты рассказал о нем. Никакая секция не подготовит так, чтобы подросток мог сопротивляться двоим подготовленным взрослым. Ты же ведь говорил, что он почти справился с вами?

– Тут спорный вопрос. Он просто задавил нас напором и не отпускал. Мы даже встать не могли. Но мне показалось, что захоти он того, то мы долго не смогли бы встать. Но меня поразило даже не это. Понимаешь. Меня поразило то, что он не испытывал от этого никакого торжества. Как будто он выполнял привычную работу, не видя в ней ничего необычного.

– И что ты думаешь?

– Не знаю. Могу сказать, что он мне понравился, поэтому я и хочу помочь ему.

– Только из-за этого?

В комнате немного помолчали.

– Не знаю. Мне трудно объяснить. В этом парне есть какая-то тайна, которая притягивает к нему. Знаешь, у меня такое чувство, что если мы не поможем ему, то будем жалеть об этом до конца жизни. Считай это моим предчувствием.

– А ты видел, как он работал с Пашей?

– Да. Так как?

– Ты же знаешь. Не буду притворяться, что понимаю тебя, но поддержу. Мы же старые друзья.

– Спасибо.

Я немного отошел от двери, а потом сделал вид, что только подхожу. Неужели в самом деле моя необычность так бросается в глаза? Если это так, то как я смогу жить в своем мире? Это требовало размышлений, а вот именно на это времени и не было.