– Здравствуйте. Вы человек? – первым делом спрашивает шут, поднимаясь из коробки.

– Человек? Хм… Нет, простите. Хотя я прекрасно понимаю ваш интерес к этому виду. Очень похотливое создание с гиперактивным либидо. Сам хотел бы познакомиться хоть с каким-нибудь человеком. Кстати, - протягивает руку некромант, - я доктор Фройн.

– А я – шут. И я не понимаю, о чем вы говорите.

– Ничего, всему свое время. Располагайтесь, чувствуйте себя как дома.

У мертвых не бывает дома, потому шут оглядывается в замешательстве, пытаясь понять, как правильно себя вести. Серый камень высоких стен, кожаная мебель, шкафчики, полные баночек с внутренними органами и гениталиями. А еще картины. Большие и маленькие, цветные и пепельные. Одни похожи на иллюстрации из анатомических атласов, что так любит листать король Крашер. Другие напоминают черные отпечатки чьей-то больной фантазии, прикоснувшейся к белому полотну. Все это освещено люстрой сияющих кристаллов. За кварцевыми окнами безмятежно тлеют звезды.

Недолго думая, шут присаживается в скрипящее кресло, укладывая руки на подлокотники предельно симметрично. Фройн устраивается в кресле напротив.

– Вы меня купили. Я ваш раб?

– Ни в коем случае! Вы мой гость.

– Хорошо. Просто я уже являюсь собственностью моего короля и обещал вернуться. Мне бы не хотелось, чтобы из-за меня возникли какие-то споры.

– Короля?

– Да, я шут короля Крашера.

– Никогда о таком не слышал. Хотя с ролевой игрой «король-шут» приходилось сталкиваться.

– Да, король называет все это игрой. И более трех тысяч лет моей службы ему, и то, что происходит сейчас.

– А что же происходит сейчас?

– Я ищу человека, чтобы спросить его, кто он и зачем он. Тогда я пойму, кто я и зачем я. Королю кажется это очень забавным.

– Звучит и правда забавно. Иными словами, вы хотите разгадать тайну человеческой природы?

– Именно. Я – бывший человек, помимо жизни утративший и память. Хочу понять, кем я был.

Фройн довольно улыбается, потирая руки:

– Замечательно. Вам повезло, на некроманта меня заставили выучиться родители, а вот по зову сердца я психолог. Кстати, мне удается отлично совмещать обе специальности. Подумать только, мертвец с душевной проблемой! Интереснейший случай!

В воздухе рябит от белых листков, они с шелестом срываются с полок, летят по замысловатым траекториям и стопкой укладываются на коленях некроманта-психолога. Сотни образов и фантазий, спроектированных на бумагу сквозь линзу чьего-то неспокойного разума.

– Что вы видите здесь? – Идет в ход первая проекция.

– Аморфное пятно. Серое.

– Это ясно. На что оно похоже?

– На аморфное пятно. Серое.

– Никаких ассоциаций?

Минуты две шут думает о том, что такое ассоциации и есть ли они у мертвых. Затем отвечает:

– На мозг похоже. Раздавленный.

– Хм… А вам приходилось видеть?

– Когда-то Крашер любил пьесу «Если бы у палача был молот». Я играл главную роль. Она заключалась в…

– Достаточно. А что вы видите здесь?

– Мозг. Не раздавленный.

– Эм… Еще какая-то пьеса?

– Нет, игра. Только после нее поданные почему-то умирали.

– Ну, бывает, а тут?

– Черная дыра. Та, что поглощает даже свет.

– Девять из десяти обычно видят тут дамское влагалище.

– Одно и то же.

– Правда?

– Ну, придворный поэт сложил таким образом очень красочную метафору. Он был талантлив, но не выдержал игры.

Доктор откладывает картинки в сторону. Он озадачен, шут спокоен. За окном пролетает комета.

– Вы позволите мне изучить вас с точки зрения моей второй специализации?

– Пожалуйста.

Доктор уводит шута на второй этаж, укладывает на кушетку, всю в засохшей крови, сковывает ремнями на замках. Фройн вооружается арсеналом патологоанатома. Тут и лезвия всех форм, пилы, реберные ножницы и даже зонд, сделанный почему-то в форме гигантского фаллоса. Ярко пылают хирургические лампы, гудят приборы с бешеными синусоидами на экранах. Помещение напоминает шуту комнату, в которой он впервые – очнулся? проснулся? восстал? – после смерти. Над ним стоял придворный колдун, и глаза его сияли торжеством. С таким же триумфом Фройн сейчас с треском натягивает резиновые перчатки.

Первый надрез. Второй. Третий…

– Невероятно! Все раны моментально затягиваются!

– Простите, я не специально.

– Вы можете не регенерировать столь быстро?

– Увы.

– У вас даже одежда восстанавливается.

– Она соткана из нитевидных микроорганизмов. Тоже мертвых.

– Поразительно! С вами можно писать диссертацию!

Фройн бросает скальпель и бежит за увесистым томом на столе в углу. «Справочник по некротехнологиям» - блестит золотом на черном корешке.