В нашем случае начали издалека. Наша госпожа обладала явно отрицательным обаянием, но пользовалась им мастерски и на полную катушку. Для начала, косясь в мою сторону, она напомнила тем, кто расслабился и забыл, что наше совместное времяпрепровождение – это вам не поход в консерваторию. Все бездельники, волею случая, оказавшиеся здесь и сейчас, – суть избранные, любезные судьбе и универсуму личности, привилегия которых находиться в безопасном месте, пока весь остальной кривой и косой мир катится в пропасть, разваливаясь по дороге. Нам был бегло явлен экскурс по основным этапам развития человечества, несколько расходящийся и с теорией Дарвина, и с библейскими хрониками одновременно. Затем последовала впечатляющая оценка плачевного настоящего и сразу следом – перспективы, где основной массе населения планеты были уготованы второстепенные роли без слов, а вот собравшимся явно светило большое будущее и зрительские места исключительно в первых рядах.

Я забеспокоилась. Несмотря на бодрый тон и сладкий елей, распространявшийся по крошечному помещению и оседавший на наши уши, здесь явно что-то было не так. Женщина вещала, внимательно и проникновенно заглядывая в глаза каждому, а собравшиеся, в массе своей, следили за предводительницей с обожанием и восторгом. Кто-то что-то так неистово записывал в тетрадки, что рвалась бумага и трещали карандаши. Добавляя абсурдных штрихов происходящему, собравшиеся по очереди молча подходили к гирлянде колокольчиков и встряхивали ее, очищая звуком все еще чем-то замусоренное пространство. Я тоже подошла. Дернула за веревочку, колокольчики звякнули, я постояла, ожидая благодати, ничего не почувствовала и дура дурой вернулась на свое место, понимая, что оно у меня может быть где угодно, только не здесь.

Потом все стало совсем плохо. Повинуясь принципу, объявленному теткой «принципом случая», все разбились на пары и расселись по углам. Это на йоге в подобном положении мы тянули друг друга в поперечный шпагат, здесь надо было раскрывать душу. Поскольку я не понимала, с какого перепугу мне надо ее раскрывать худой женщине с толстыми щиколотками, я быстро провалила задание и предоставила слово своей визави. Она радостно затараторила о некоем проблемном Лелике семнадцати лет, а я с чистой совестью принялась рассматривать собравшихся. И опять я видела женщин со светлыми взорами и мужчин с мужественными лицами.

Я вспомнила свою знакомую, хорошую добрую девочку, которая под грузом невыносимых отношений с мужчиной прибилась к группе таких же просветленных товарищей. Для понту ее долго не хотели брать, потом все-таки взяли, но объявили, что теперь она никто и звать ее никак, что она полное ничтожество и должна это осознать, принять и смириться. Девушка, даром что была из хорошей семьи, растила дочку и защитила кандидатскую диссертацию по филологии, решила идти до конца и послушно принялась «работать с гордостью». Она тихим и ровным тоном без всякого возмущения рассказывала нам, как на «занятиях» их связывают и вывешивают с восьмого этажа, изгоняя пороки и открывая новые горизонты сознания. Как они крутят воображаемым хвостом, представляя себя богинями-ящерицами. Как за неимением ЛСД занимаются холотропным дыханием и что потом с каждым прошедшим «второе рождение» происходит. Я слушала, слушала, и все больше понимала: что русскому хорошо, то немцу смерть. И думала, какое мужество надо иметь, чтобы позволить себе быть самой собой, а не жить под чью-то дудку, какой бы авторитетной и спасительной она ни казалась.

Да, жизнь идет, и мы, к сожалению, не всегда становимся лучше. Возможно, от некоторых врожденных или приобретенных несовершенств было бы неплохо избавиться, а какие-то совсем не лишние подправить и отреставрировать. Дома, с родными, близкими, в одиночестве, с книгами, в пути-дороге, как угодно, но не под руководством в нашем случае чужой тети, которая, войдя во вкус, обходила паству, заглядывала своим натренированным взглядом в глаза и кричала: «Откройте свои души! Откройте!»

И, пока в моей запечатанной и заколоченной душе в ответ на такую дешевую театральную бесцеремонность ширилось и росло возмущение, собравшиеся с энтузиазмом открывали и выворачивали, им явно было тесно в предложенных рамках и хотелось чего-то большего – прыгнуть с балкона с закрытыми глазами, квартиру продать, с мужем развестись, бросить машину, работу, любимую собаку и прочее, прочее, прочее…

Было очень грустно. Очень хотелось, чтобы все эти женщины со светлыми взглядами, как и моя знакомая, все-таки нашли свое счастье. И чтобы оно имело вид простого любящего парня, а не абстрактного «высшего смысла». И чтобы мужественные мужчины зажили уже, наконец, своей головой и отказались от преследования образа мудрой матери, которой им до такой степени не хватало в жизни, что любая мало-мальски харизматичная и предприимчивая особа была в состоянии восполнить пробел и стать «мамой» для чужих, в сущности, людей. И чтобы все прочитали несколько книжек и познакомились с Зигмундом Фрейдом и академиком Павловым, чтобы по крайней мере иметь представление об авторстве базовых идей и мыслей.

В перерыве я спросила девушку-красавицу с русыми косами, насколько они доверяют своей тете. «На все сто!» – с энтузиазмом поэта Бездомного отозвалась красавица. «А если она вас заставит в форточку прыгать, прыгнете?» – спросила я. «Прыгнем», – последовал спокойный и серьезный ответ. Стало совсем грустно. В общем, уходили мы, путаясь в своих и чужих лаптях, утирая слезы, набежавшие то ли от продолжительного пожирания взглядом свечей, то ли от понимания того, что если кого-то судьба и случай по праву прибили на этот праздник жизни, то мы явно оказались лишними.

Я счастливо вернулась в мир заурядных и бесперспективных людей, которые не умеют двигать взглядами камни и не готовы за умеренную плату переродиться еще при жизни. Признаться, после посещения этой расчудесной организации я долго не могла успокоиться. Да, я восхищаюсь даосами, зачитывалась в свое время Кастанедой, уважаю технику медитации, имею карты Таро и верю в то, что у меня есть душа. Люблю все новое и стараюсь уважать потребности окружающих, какими бы странными они порой ни казались. Жизнь меня уже не раз научила, что программа счастья у всех ручной сборки. И если кому-то нужна тетя с колокольчиками, чтобы чувствовать себя счастливым, успешным и не таким, как все, – то и колокольчик ему в руки. Но чувство досады не отступало.