— Нормально.

— Что ты на меня так смотришь?

— Я сюда первая пришла.

— Здесь места двоим хватает, разве не так? — Он стал подниматься но ступенькам, идя так уверенно, как будто они его собственные были.

Лилибет посмотрела на меня, и я опустила глаза, пристыженная из-за своего плохого характера, — Ну, я просто говорила с ней...

— Ну и говори дальше, я ж тебе не мешаю, — он прислонился к перилам и скрестил руки на груди. — Я знаю, зачем ты здесь. Ты опять пожирателя грехов ищешь, так ведь? И миссис Элду про него выспрашиваешь.

— Может быть и так, а может и нет...

— Ты вся красная стала, как вареный рак. Точно ты ее выспрашиваешь.

— Ну и что с того?

— А то, что тебе тихо сидеть надобно и вовсе пожирателя грехов не искать!

— Кого хочу, того и ищу, мое это дело!

Его лицо помрачнело. — Кого хочу, говоришь? Ты у меня в долгу, так что лучше слушай! Я отца моего спросил про этого пожирателя грехов, а он меня с крыльца скинул. Из-за тебя все! — Он показал на свой синяк. — Еще мой папаня сказал, что если я хоть раз заикнусь про то, он с меня шкуру снимет.

Я подтянула к себе колени и положила на них голову. Потом снова посмотрела на Фэйгана, теперь уже сквозь слезы. — Мне очень жаль. — Мне казалось, что бы я ни делала и ни говорила, все было плохо.

— Мой отец сказал, что даже разговоры одни про него проклятие в дом приносят.

Я вспомнила глаза пожирателя грехов, добрые и полные сожаления, смотревшие на меня из-под капюшона, и отрицательно замотала головой.

Фэйган нахмурил брови.

— Почему ты не веришь тому, что тебе говорят, Кади Форбес?

— Потому что я этому не верю!

— Чему не веришь?

— Что человека этого, который на себя все грехи берет, так ненавидеть надо!

— Сама не понимаешь, что говоришь! Он ведь грехи в себя берет. Он ведь естих, не так разве? А потому они как бы частью его становятся. А он ведь так давно это делает, что от него прежнего ничего не осталось уже.

— Тогда почему он так говорит? — сказала я со слезами. — И глаза его...

— Ты глядела на него? — спросила миссис Элда, стоя в дверях, а Фэйган виновато выпрямился. — Так ведь, дочка?

Я склонила голову. — Да, мэм.

— Тебе говорили не глядеть?

— Да, мэм.

— И почему ж ты это сделала?

У меня задрожали губы. — Он так о бабушке говорил. Как будто печалился о ней и любил ее.

— Да-а, у него на то причина была.

— Какая? — спросил Фэйган.

Она вышла на крыльцо. Стоя, опираясь на палку, она так долго смотрела в долину, что мне показалось, она больше ничего не скажет. Наверное, она решала, что ей делать дальше, и в конце концов сказала: «Думаю, вреда не будет, коли скажу». Она повернулась в мою сторону и посмотрела мне прямо в глаза. — Когда твой дедушка Ян умер, бабушка твоя долго на его могилу ходила. А когда ходила, так всякий раз чего-нибудь с собой брала. Полдюжины початков кукурузы, связку морковки, мешок картошки, да яиц чуток. Она и в самую лютую зиму ходила и с собой копченую свинину несла, оленину сушеную, бобы, соленья всякие.

Она посмотрела на Фэйгана Кая. — Люди-то что чаще всего делают? Дают пожирателю грехов стакан вина, буханку хлеба, а потом и вовсе о нем не думают, а ведь настанет день, когда он грехи их родных понесет. И о себе тоже не думают, что он для них сделает, когда их день настанет. — Она снова посмотрела на меня. — Твоя бабушка не такой была. Она пожирателя грехов не оставляла и благодарностью платила за все, что он для ее семьи сделал.

Она утомленно погрузила в кресло свое больное тело, положила на колени палку. — У Кади есть причины найти его, и ты, Фэйган Кай, ее не отговаривай.

— Но мой папа сказал...

— Может, у твоего папы своя причина есть, чтоб человека этого от себя подальше держать.

— А какая причина? — спросил Фэйган.

— А кто ж это знает, кроме самого пожирателя грехов разве что...

— Так вы что, говорите нам идти искать его? — с вызовом спросил Фэйган.

— Все равно ведь пойдете — это не я вам сказала.

— Он мне сказал, чтоб я его не искала, — сказала я Элде.

— Потому что он хочет сам его найти, так ведь, Фэйган Кай?

— Я этого не говорил.

— А тебе и говорить не надобно. Это у тебя в крови. Ежели тебе говорят чего-то не делать, то ты нарочно делать будешь. Разве не так? Особенно, когда синяки за то получаешь.

Фэйган сжал губы. Миссис Элда откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.

— Разве папа твой не говаривал тебе от меняподальше держаться? — спросила она.

Он отвернул голову, но я поймала его взгляд, который подтверждал слова Элды.

— Папа твой на меня до сих пор в обиде за одно очень давнее дело. Он вообще в наших горах самый злопамятный. Сказывал он тебе когда-нибудь, почему это тебе и всей родне вашей Элду Кендрик десятой дорогой обходить надобно, а?