Эти арийцы — если можно так назвать древних всадников и их потомков — никогда не составляли расу. Они были, судя по всему, коренастыми крупноголовыми людьми, похожими на современных славян, но каков бы ни был их изначальный облик, он сохранялся недолго в связи с ассимиляцией множества завоеванных ими народов. Арианство бьшо частью мировоззрения Роберта Говарда, что доказывает его переписка с Лавкрафтом. Являясь меньшим приверженцем расы блондинов, чем его друг, Роберт гордился своими собственными темными волосами и голубыми глазами. Поскольку подобное сочетание чаще всего встречалось в Ирландии, это дало Говарду повод считать, что он по крови ирландец или кельт.

Хотя британские археологи XIX века, обнаружив доримские остатки кельтских складских ям, предположили, что эти сооружения относятся к пиктам норвежских легенд, в свете современной науки нет оснований верить тому, что пикты сильно отличались от современного населения Шотландии. Древние скотты были потомками ирландцев, которые во времена нашествия Рима вторглись в Шотландию с запада. Пикты успешно противостояли им, пока другой народ, также северяне, не напал на них с востока. В IX веке Кеннет МакАлпин, предводитель шотландцев, сам бывший наполовину пиктом, покорил этот народ и основал королевство скоттов и пиктов. Два народа смешались друг с другом, и современные шотландцы являются их потомками.

Действительные события противоречат точке зрения, что нордические кельты подавляли маленьких смуглых пиктских туземцев. Древние нордики Британии были по крайней мере дважды побеждены и покорены более темнокожими южанами — бакерами, населявшими территорию современной Испании около 1700 лет до н. э., а затем в I веке римлянами. С древнейших времен до норманнского нашествия Британия завоевывалась множество раз, причем всегда поработители приносили с собой какое-либо новшество — бронзовое оружие вместо каменного, железо вместо бронзы, римскую воинскую дисциплину и тому подобное.

В любом случае Роберт Говард воспринял легендарное учение о маленьких темнокожих пиктах, как сделал это и Редьярд Киплинг в двух рассказах о Паке с Холма Пуха — «На Великой стене» и «Крылатые шапки». Большой поклонник Киплинга, Говард перефразирует вторую строфу стихотворения Киплинга «Песня пиктов– в первой строфе своей поэмы –Песнь безумного менестреля».

Говард смешивал в своих рассказах различные представления о пиктах. В раннем рассказе «Исчезнувший народ» — это маленькие, смуглые, но ловкие и подвижные люди. На севере Британии живет другой народ, писал Говард, также называемый пиктами, — они коренасты, неуклюжи, с глазами-бусинками и скошенным назад лбом. Пиктский вождь объясняет, что эти коренастые люди — плод браков между средиземноморскими завоевателями и «рыжеголовыми варварами», обитающими в Британии. А последние, как намекает Говард, являются выжившими потомками неандертальской расы, которые заселяли территорию Европы до последнего отступления льдов.

В рассказах Говарда о Римской Британии пикты похожи на тех, что описаны в «Исчезнувшем народе», однако позже в рассказах о Конане пикты больше походят на ирокезов, схожих с выведенными в романах Джеймса Фенимора Купера и Роберта Чамберса.

Роберт Говард перенес свои новые исторические взгляды, почерпнутые из библиотеки на Кэнал-стрит в Новом Орлеане, на пастбища вокруг Кросс Плэйнс. Теперь военные кличи «грабителей» команчей» и крики «ковбоев» сменились воплями «шотландских горцев», обрушивающихся со склонов холмов на находящиеся внизу армии «англичан». Позже Говард писал:

«Я обладал удивительным шотландским патриотизмом. Мне очень нравилось читать об англо-шотландских войнах, и я воспроизводил их в моих играх, скача через заросли мескита на верховой кобыле, размахивая мексиканским мачете, которым срезал верхушки кактусов, — вместо них я видел головы английских рыцарей. Но когда я читал о стычках между скоттами и пиктами, я всегда чувствовал, что мои симпатии странным образом раздваиваются».

В первые годы в Кросс Плэйнс изменились не только исторические взгляды Говарда. Изменился весь его мир — причем с ужасающей быстротой. –Как можно удержать их на ферме, если они видели Париж?– — спрашивал известный поэт в популярном рэгтайме. Ответ, разумеется, очевиден.

В 1920 году соотношение между городским и сельским населением в Америке изменилось в пользу первого. Впервые за историю Соединенных Штатов в городах проживало больше народа, чем в сельской местности. Графство Кэллахан, которое в свое время подвергалось частым набегам команчей, где в конце 60-х годов XIX века дважды случался массовый падеж скота, которое испытало конокрадство, набеги разбойников, пикетирование и линчевание, эпидемию чумы и постоянные засухи, теперь испытывало другой значительный катаклизм — наплыв населения.

Среди полей, засеянных арахисом, и рощ пекана вырастали первые буровые вышки. Каждый день бурились новые скважины, и новые толпы людей приезжали сюда в надежде отыскать черное золото. Деревеньки, насчитывавшие несколько сотен жителей, оказывались заполненными тысячами привлеченных запахом нефти чужаков, стремящихся в страну буровых вышек. Каждый хотел поспеть первым; каждый мечтал, что из его скважины вверх взметнется маслянистый фонтан нефти.

Десятилетия спустя Роберт Говард продолжал с отвращением вспоминать обстоятельства техасского нефтяного бума.