— Брось оружие и подними руки,— скомандовал я.

Хокинз побагровел, но подчинился, потом нагнулся и выхватил из сапога длинный охотничий нож, но я выбил оружие у него из руки прежде, чем он успел выпрямиться.

— Я арестовываю тебя за нарушение порядка,— сказал я.

— Что такое, ты арестовываешь меня? Ты же не шериф!

— Да нет, я шериф,— возразил я.— Ты же сам дал мне эту звезду. Существует закон, предусматривающий наказание за стрельбу по зеркалам в салунах. Я допрошу тебя, предъявлю тебе обвинение и назначу штраф.

— Ну, и насколько же ты меня оштрафуешь? — полюбопытствовал он.

— А сколько у тебя есть?

— Не твое собачье дело! — огрызнулся он.

Я заставил его повернуться с поднятыми руками и вынул из его кармана толстую пачку банкнот.

— Это деньги,— сказал я,— которые ты получил от продажи бычков, украденных у старого Гарфилда. Я слышал об этом от твоих людей, пока мы ехали в Смоквиль. Не двигайся, пока я буду их пересчитывать, и не вздумай валять дурака.

Я держал его одной рукой, а другой пересчитывал деньги. Дело шло не так быстро, так как я никогда не видел такой крупной суммы. Наконец я сообщил:

— Штрафую тебя на пятьсот баксов. Вот остаток.

И вернул ему полтора доллара.

— Вор! — вопил он.— Бандит! Грабитель! Да я убью тебя за такие штучки!..

— Да заткнись ты,— прервал его я.— На ночь я помещу тебя в тюрьму. А уж потом, когда я уйду, дружки тебя освободят. Если я отпущу тебя сейчас, разве ты дашь мне спокойно выбраться из города?

— Уж конечно не дам! — кровожадно подтвердил он.

— Но я парень миролюбивый,— сказал я, толкая его дулом в спину,— и делаю это из чистой предосторожности. А теперь ступай, пока я не сделал из тебя отбивную.

Тюрьма находилась далеко от центра городка. Каждый шаг нашего пути был отмечен его ужасающими ругательствами. В конце концов мы добрались до тюрьмы — небольшого здания, в тени которого мирно спал большой толстый малый. Пнув ногой, я разбудил его. Прежде чем открыть глаза, он заорал:

— Не стреляйте! Ключ висит на гвозде возле двери!

Когда парень увидел меня и моего спутника, его челюсть опустилась примерно на фут.

— Вы тюремщик? — уточнил я.

— Я Рейнолдз, помощник Клантона,— тихо ответил он.

— Тогда откройте эту дверь,— велел я. — У нас заключенный.

— Это Билл Хокинз? — удивился он.

— Разумеется.— Я уже начинал терять терпение.— Поторапливайся, парень, слышишь?

— Ничего себе! Арестовать Билла Хокинза!

— Может быть, ты все-таки отопрешь дверь и перестанешь бубнить? — Я окончательно вышел из себя.— Или хочешь, чтобы я и тебя арестовал за сопротивление правосудию?

— Но это же ни в какие ворота не лезет.— Он покачал головой, но мое приказание выполнил.— Это будет всем нам стоить жизни.

— И это правда! — с ожесточением в голосе согласился Хокинз.

Но я пинком ноги направил его в камеру, не обращая ни малейшего внимания на его угрозы. Приказав Рейнолдзу охранять его и ни под каким видом не отпускать до завтрашнего утра, я вернулся в ресторан. Из Испанского бара раздавались веселые крики, наверняка там бесчинствовали храбрецы Хокинза.

Когда я вернулся в ресторан, мисс Джоан и старик Гарфилд все еще сидели там, где я их оставил, и вид у них был довольно жалкий. Я протянул Гарфилду пачку денег, которую отобрал у Хокинза, и сказал:

— Пересчитайте!

Он остолбенел, но денежки пересчитал, правда, очень медленно.

—– Ну, сколько здесь?

— Ровно пятьсот баксов,— заикаясь, ответил старик.

— Правильно,— подтвердил я, вырвав сверток из его рук и передавая его мисс Джоан.— Теперь старик Гарфилд — владелец этого ресторанчика, а у вас достаточно денег, чтобы вернуться на Восток!

— Но я ничего не понимаю! — воскликнула мисс Джоан.— Чьи это деньги?

— Ваши!

— Погодите,— произнес старик Гарфилд.— Разве этот пистолет с рукояткой из слоновой кости, что у вас за поясом, не принадлежит Биллу Хокинзу?

— Ну и что? — фыркнул я, кладя пистолет на стойку.

Старик побледнел, и даже его бакенбарды встали дыбом.

— Это деньги Хокинза? — прошептал он.— Вы его… того?

— Да нет же! — успокоил я Гарфилда.— Я его не убил. Он в тюрьме. И это не его деньги, просто он думает, что они его!

— Мне еще рано умирать! — дрожащим голосом воскликнул старик.— Я подозревал, что здесь дело не чисто! Неужели ты, щенок, не понимаешь, что когда Хокинз выйдет из тюрьмы и увидит меня хозяином этого ресторана, он решит, что это я подбил тебя ограбить его! Он же знает, что у меня нет денег. У тебя, конечно, были самые лучшие намерения, и я тебе бесконечно благодарен, но ты подставляешь мою старую шею под удар! Он разнесет ресторан, а меня продырявит насквозь!