— Дедушка, хочу новую куклу! Новую куклу!

— Но у тебя и так много кукол. Куда тебе еще! — говорил ей старик.

— А я хочу самую добрую куклу! Купи мне куклу, и все! — не унималась девочка и топала ножками.

Тогда дед, стыдясь, уводил внучку с улицы, а она упиралась, висла на его руке и кричала:

— Куклу! Куклу! Куклу!

— Вот, например, подремал только что, — продолжал сторож, — подремал, значит, открыл глаза, а передо мной на столе кукла. Когда я взял ее, убей, не скажу. А ведь не простая кукла — стоит на витрине, — сказал он, оправдываясь.

«А не ловкий ли это ход? — пронеслось в моей голове. — Он понял, что я уже видел марсианина у него на столе, и теперь пытается свалить все на свою плохую память».

Я пристально взглянул на его морщинистое бородатое лицо, но оно излучало такое добродушие, что мне ничего не оставалось, как только отбросить даже малейшее предположение о его сговоре с марсианином.

И все же, вернувшись домой, я не мог отделаться от уверенности в том, что славным куклам — стюардессе и уродцу — угрожает опасность. Марсианин зачем-то проник на стол директора. Неужто он начал приводить в действие свою угрозу? Эта мысль тревожила меня весь следующий день, и к вечеру в моей душе родилось твердое решение отправиться в магазин и предупредить уродца.

Но как это сделать? Если я явлюсь перед куклами в своем обычном виде, они даже не станут меня слушать. И вдруг еще ко всему придется действовать, а мне при своих размерах не влезть ни в один игрушечный дом. Выход был единственным: уменьшить себя до размеров куклы.

Эта задача на первый взгляд кажется непосильной. Но я быстро нашел простое и остроумное решение, и для осуществления его мне понадобилась обычная и совсем несложная аппаратура, которую человек изобрел давным-давно.

В нашем доме жил отставной моряк, тот самый, который плавал юнгой целых пятьдесят лет. На стене в его кабинете рядом с фуражкой и кортиком висел огромный морской бинокль. Так вот, я пришел к отставному юнге и попросил, чтобы он посмотрел на меня в бинокль.

Старый моряк видывал всякое на своем веку, поэтому он не стал спрашивать, что к чему, а снял бинокль со стены и навел на меня окуляры.

— Ну, и каким вы меня видите? — спросил я немного погодя.

— Я вас совершенно не вижу. Сплошное розовое пятно, — пояснил бывалый моряк. — Вот если бы между нами лежало несколько кабельтовых…

— Спасибо, — сказал я. — А теперь переверните бинокль и посмотрите с другой стороны. Что видно сейчас?

— О, теперь вы стали маленьким, — сообщил моряк. — Размером с куклу. А ваш чемодан точно спичечный коробок.

Мне это только и было нужно. Теперь лишь не медлить, сказал я себе, пока он смотрит на меня в бинокль, пока я размером с куклу.

— Спасибо! — крикнул я и выскользнул за дверь таким, каким меня видел старый юнга через перевернутый бинокль.

На улице было темно и безлюдно, поэтому мне удалось добраться до магазина игрушек без существенных приключений. Я отыскал подходящую щель между полом и дверью служебного хода и проник в полутемный коридор магазина.

Сторож, как всегда, отсиживался в кабинете директора. Я заглянул в приоткрытую дверь и увидел, что старик сладко посапывал в кресле, свесив голову на грудь. А перед ним на столе суетился игрушечный марсианин. Он держал обеими руками, точно бревно, авторучку и что-то писал, бегая вдоль настольного календаря.

Вот он поставил точку и полюбовался делом рук своих. Вначале посмотрел нормальным правым глазом, а потом повернулся боком и посмотрел глазом левым, расположенным там, где у нас находится ухо.

Налюбовавшись всласть, марсианин сунул авторучку в стаканчик для карандашей и соскользнул по ножке стола на пол.

Я отступил в темноту, и марсианин прошел мимо меня, хихикая и удовлетворенно потирая руки. Когда он поравнялся со мной, то вдруг, к моей великой досаде, оказалось, что я немного не рассчитал с биноклем и теперь марсианин выше меня на две головы и значительно шире в плечах.

Но уже было поздно менять что-либо, поэтому я обождал, пока марсианин скроется в торговом зале, а затем двинулся следом за ним, возлагая надежды на свои смекалку и ловкость.

У самого входа в зал меня остановил чей-то плач. Кто-то горько и безутешно рыдал в полумраке в углу. Я бросился на эти печальные звуки и обнаружил девочку-куклу, которая стояла, сгорбившись у стенки, и вытирала слезы пышной рыжеватой косой. А влага струилась из ее глаз настолько обильно, что коса уже давно промокла насквозь, и девочка временами выжимала ее.

Увидев перед собой необычное существо, Катя, а это оказалась она, перестала плакать и спросила, кто я такой.

Я назвался и спросил, почему она горько и безутешно плачет. Катя заколебалась. Но затем, подумав, что перед ней все-таки не настоящий человек, хотя в то же время и не настоящая кукла, сказала, что сегодня утром купили ее лучшую подругу. Она тут же спохватилась и добавила, что, в общем-то, очень хорошо, когда люди покупают куклу, но дело в том, что у ее подружки наступил самый важный момент в жизни: она полюбила молодого человека, а тот полюбил ее. И вот теперь получилось так, что влюбленных разлучили навек, не дав хоть немножко насладиться счастьем.