Итак, начинаем самобичевание. Тот бой показал мне мою глупость, слабость и наивность. Думал смогу легко пройти любой сценарий, и даже маслом воспользовался, идиот. А надо было перчатки себе достать, что ли, руки так сильно бы не повредил. Вот сейчас любуюсь на перебинтованные кисти. А я вот решил, что смогу быть крутым. Идиот.

Слабак я, потому что вполне мог сражаться и лучше. Кто мне мешал вспомнить про магию крови? Я же дрался против незумита, и только убив его, вспомнил, что могу еще и колдовать. Дурак, как есть дурак. Решил, что раз я все продумал, то знания о том, как драться, мне не пригодятся. Наивный кретин.

Ну и последнее. Я решил, что умнее всех и легко смогу преодолеть свою слабость. Смог отстраниться днем, а также сопротивляться ментальному воздействию, и думал, что еще раз смогу. А на деле чуть опять в больницу не загремел. В прошлый раз я по незнанию попал в большой город, и через пять минут общего возбуждения мне вызвали «скорую». Кошмар. А тут местных в известность не поставил. Стоило бы вспомнить, что во время боя происходит мощная синхронизация эмоций и бьет она именно по мне.

Теперь я не уверен, что смогу вообще стать достаточно сильным для Башни с такими проблемами, обусловленными моей способностью. Все мои техники и настрои никуда не годятся. Может, гипноз или внушение я сброшу, но вот потоки отринуть не смогу.

Короче, я в полной заднице. Первый день в игре, а я только чудом еще принудительно не вытащен. Если я ничего не придумаю, то игра застопорится. Бездна. Найти Влада как-то еще невозможно, только в игре, а стать сильнее, чтобы добраться до его уровня, я не могу.

Преодолевая боль в пальцах, я накарябал письмо дяде, изложив все эти соображения. Пусть знает, может, посоветует что.

Теперь первым делом дотягиваюсь до лежащего рядом пояса и достаю себе кровь. Нужно утолить хоть одну жажду. Приятная жидкость вновь утоляет это странное чувство. Сухари тоже остались, я съел их все и допил остатки воды. Вот и хорошо. Остальное пройдет само.

Лежать уже не было желания, и я решил встать.

– Лежи уж, – услышал я голос у входа. Там стоял Арман. – Ты как?

– Средней степени хреновости. Что я вчера натворил? – спросил я, вспоминая свои действия.

– Если честно, то помог, – ответил он, а затем пояснил: – Своим выходом ты задержал Шаркетона, и мы успели его убить, до того как он попытался тебя размазать.

– Везунчик я.

– Это да. Почему тебе стало так плохо?

– Не могу сказать. Просто когда вокруг очень много людей, мне становится дурно.

– Очень плохо, – хмыкнул он. – Как ты собираешься, в таком состоянии становиться сильнее?

– Не знаю, – я тяжело вздохнул.

– До вечера никаких проблем не предвидится. Как станет получше, иди вновь собирать вещи, мы специально ничего не трогали. Даже Шаркетона.

– Не уверен, что мой уровень навыка подойдет для рейд-босса.

– Так не сразу к нему иди, у нас еще много трупов. Только наших не трогай.

– Понял.

Вот и хорошо. Теперь меня тут уважают. Он ушел, а я еще минут десять провалялся в кровати. Вставать не хотелось, но надо. Я сейчас не дома, и лучше не привыкать лениться.

Поднялся, нашел уже постиранную одежду. Надевать больно. Руки так просто не пройдут – нужно время или магия исцеления. А у целителя и так полно дел. Все же с трудом оделся и вышел из казармы. Опять на голову давит общая депрессия. А сегодня могут вновь напасть.

– Привет, Морроу, – ко мне подошел тот старик, что давал подержать статуэтку. Кажется Хенк. – Арман просил помочь тебе и проводить к телам.

– Благодарю, – кивнул я. От него тоже шел поток эмоций, но слабее, чем от молодых. Чем старше человек, тем меньше он подвержен воздействиям эмоций. Со взрослыми мне проще разговаривать.

Мы пошли к выходу из деревни.

– А кто такие незумиты?

– Это народ крысолюдов, – начал он рассказ. – Живут они в скалах возле Шипованного леса, что через реку от нас. Они агрессивны, но не тупы, на нас не нападают, мы даже торгуем с ними. В их скалах есть уголь, за него мы платим едой. Мы могли бы давно их всех убить и занять скалы, но Деккер никогда не был любителем кровопролитных решений. Да и искать их по туннелям, которыми, как говорят, весь остров изрыт, будет проблематично. Так что у нас что-то вроде договора о ненападении.