И вот что удивительно: не поверите, только я к избе Степанидиной подошла, а бабушка уже и на пороге стоит. Как услышала. Хотя собаки у нее дворовой не было и никак старушка не могла услышать, что я иду, – она еще и на ухо была туговата. И это было только первое чудо. Показала я бабушке Степаниде ногу, пожаловалась. Она отвечает: «Помогу твоей беде, в дом ступай». Потом принесла с огорода лопух, колодезной водой мне рану омыла, на лопух паутины положила – целый комок, вроде как пряжа серенькая. Сижу, жду, что будет. Старушка на ту паутину пошептала-пошептала, да и приложила мне ее вместе с лопухом к ноге. Что она пошептала, я запомнила слово в слово, но вроде и слова-то простые все были, ничего такого особенного. «А лопух зачем? – спрашиваю. – И паутина вон… антисанитарная». Бабушка Степанида только усмехнулась да головой качнула. «Ты, – говорит, – поправиться хочешь или колченогой остаться?» И велела тот лопух косынкой к ноге примотать да носить до следующего утра. Вышла я от бабушки, а нога-то болеть уже и не болит так сильно. Ни к какому фельдшеру я не пошла, притомилась за день, уснула на сеновале как убитая. А наутро, как старушка велела, я лопух сняла вместе с паутиной и вижу: рана почти зажила, закрылась. Через три дня только царапина и осталась. Я в благодарность бабушке Степаниде свою кофту подарила – новую, теплую, шерстяную, которую взяла на случай холодов и купила как раз перед экспедицией.

С того дня убежденность моя поколебалась. Вроде все у меня на глазах произошло, все я видела, ни в лопухе, ни в паутине ничего волшебного нет… Неужели слова бабушка волшебные знает?

А тут и другой случай вышел, с моей подругой Танькой, незадолго до нашего отъезда. У нее накануне экспедиции с женихом нелады были. Она ему сказала, чтобы писал ей сюда, на деревенскую почту, а писем все не было. Танька с лица спала, раньше хохотунья была, а тут сидит в уголку и молчком молчит. Она из всех нас почти ничего и не собрала, говорила, все равно ей. Мы уже обратные билеты купили, через три дня ехать, и вдруг Танька ложится пластом и ни есть ни пить не может. Спросишь, в чем дело, говорит, тоска. Если бы болезнь какая, мы бы опять же к фельдшеру обратились, а то тоска – непонятно, как и быть. И тут меня осенило. Кинулась я к бабушке Степаниде, уговорила ее прийти посмотреть, что с Танькой такое. Бабушка согласилась, пришла, всех девчат за дверь выставила, потом послала меня у хозяйки, у которой мы жили, свежее яйцо из-под курицы попросить. Я принесла и думала, что она и меня за дверь выставит, а Степанида посмотрела на меня так внимательно, аж мороз по коже, и говорит коротко: «Останься». Сначала бабушка с Татьяной нашей шепотком потолковала, а потом смотрю: поставила ее в полный рост и давай тем яйцом обкатывать, и шепчет, шепчет, приговаривает. Потом разбила яйцо в миску, посмотрела туда – головой качает. Дала Татьяне какие-то наставления и вышла. Оставшиеся три дня наша Танька вставала ни свет ни заря и ходила купаться на реку на рассвете, одна. А к отъезду уже стала прежней – и заулыбалась, и песни стала подтягивать. Расспрашивать мы не решались, но о женихе больше разговоров не было. А как приехали мы в город, у Таньки новый появился, лучше прежнего. Однажды встречаю я ее на почтамте, посылку отправляет. Смотрю – адрес-то знакомый, той деревни, где мы были. Полюбопытствовала, кому да что. Татьяна на меня серьезно так посмотрела и говорит: «А Степаниде Антиповне подарок. Я ей по гроб обязана. Если б не она, меня бы порча в могилу свела. Порча на мне была от разлучницы, которая Петьку сманила». И так она это сказала, что я больше расспрашивать не посмела, но слова эти и вся история мне запомнились.

Полгода спустя начались у меня личные неурядицы. Уж извините, не буду в подробности входить, но помочь не мог никто – ни врачи, ни друзья. Тут и сердечные дела замешались, и многое другое. И вот тогда я вспомнила про бабушку Степаниду и, бросив все, поехала к ней, запасшись разными подарками, каких в деревне было не достать – городским товаром. Приняла она меня ласково, как выяснилось, помнила прекрасно и как будто даже ждала меня. Татьяне поклон передала, мое горе выслушала и обещала помочь. И опять пошли в дело заговоры, народная магия.

Еще несколько раз ездила я в ту деревню к Степаниде. Просила помощи уже не только для себя – для близких. Ведь, поскольку убедилась, что заговоры силу имеют, мне захотелось помочь тем, кто попал в беду. Каждый раз бабушка Степанида меня расспрашивала, я все ей честно отвечала. Конечно, я для нее все еще оставалась «городской» (хотя на самом деле жила я не в городе, а в поселке), но чувствовала я, что бабушка меня вроде как за свою держит. Я думала, она убедилась, что я не забавы ради прошу у нее тот или иной заговор, а для дела и не о себе уже стараюсь, а за других болею, потому и ласкова ко мне. Но вскорости стала Степанида не только давать мне заговоры, но и приглашать с собой к больным разным да страдальцам. Иной раз просила меня пошептать заговор, а сама стояла за плечом. Долго ли, коротко ли, а стала я тоже в нашем поселке вроде знахарки. А когда Степанида помирала (было ей не много не мало 102 годика), она позвала меня к себе. Дождалась, пока я приеду, хоть и еле теплилась в ней жизнь. И вот тут я узнала, что есть во мне искра Божья и что могу я врачевать и исцелять. Благословила меня моя учительница и добавила: «В тебе не только есть сила лечить, ты на свет родилась с особой миссией – нести людям счастье, помни об этом, а если забудешь, случится с тобой беда, пойдешь по неверной дорожке и сгинешь!»

Скажу откровенно – испугали меня те слова, но затем прошел страх, потому что увидела я в жизни именно свою дорогу, и с тех пор по ней и иду. Собираю заговоры, даю их людям. Так собралась у меня настоящая коллекция, настоящая сокровищница. Только не из золотых побрякушек, а из золотых слов

Вот теперь вы знаете, как я пришла к народной магии. Может, кто-то мне и не поверит. Обычно больше всего недоверия вызывает то, что заговоры мне открывали сами знахарки, по доброй воле. Что я у них вроде как в ученицах была. Почему-то у нас сложилось мнение, будто знахарки тайнами с посторонними не делятся, будто открывают заговоры лишь родственникам – дочерям, внучкам, чтобы те их дело продолжали. Часто слышала я выражение «потомственная знахарка». Да, существуют семьи потомственных целителей. Но на самом деле передача заговоров идет не по кровному родству, а по духовному. Бывает, что у хорошей знахарки – дочь или внучка совсем бесталанные. А еще чаще так случается, что у женщин этих и вовсе нет родни. Не потому, что они себе не могут семейное счастье создать, вроде как «сапожник – без сапог», а потому, что есть у них в жизни особая миссия, которая заменяет и семью и детей. Это их крест и их счастье.

Возможно, вы опасаетесь, что заговоры не заработают, раз вы их из книги узнали. Развею ваши сомнения: заговоры будут действовать. Немыслимо, чтобы каждый, у кого беда, сумел дойти до знахарки, потому что знахарок уже не так много, а людей с бедами слишком много. Успокойтесь, ведь сказала мне Степанида, что нести людям свет – это мой крест. Потому нет у меня ни семьи, ни детей, но зато могу я словом лечить и слово то давать, дарить, и даже на большие расстояния. Это проверено неоднократно.

Но вам я не советую заговоры кому попало рассказывать. Хотите поделиться – купите еще одну книгу и передайте ее молча, без комментариев, охов и ахов, а свой экземпляр не то что давать, а и показывать-то никому не нужно, даже близким. И вообще, чем меньше вы будете говорить о том, что заговорами пользуетесь, что они помогают вам, тем лучше. Как придумать такой ход, чтобы не проговориться и при этом купить книгу знакомому, попавшему в беду, подумайте сами. Я уверена, вы найдете способ, это ведь просто. А почему запрещается попусту языком трепать о заговорах, этому тоже есть объяснение. Нельзя чужими мыслями, пересудами и разговорами нарушать ту тонкую связь, что заговор устанавливает между вами и тем миром духов, к которому он обращен. Я знаю особый ритуал, как заговор вам в книге передать, чтобы он не утерял свою магическую силу, потому что не любит заговор публичности – это дело тайное, и даже говорить его нужно по-особому (об этом речь впереди). Свой ритуал я провожу раз в год в канун Пасхи. И больше ничего вам про это рассказывать не буду, не имею права. Расскажу только той, кто станет моей преемницей, если вообще такого человека найду. А нет – унесу с собой в могилу, но заговоры мои в книге останутся, потому за душу свою я не боюсь – я свое на этой земле выполняю честно.

Как вы уже поняли из заголовка, первая моя книжка про заговоры на любовь. Почему я так решила начать? Потому что именно с такими просьбами ко мне чаще всего обращаются. Думаю, это людям нужнее сейчас. Когда любовь есть, все прочие трудности преодолеть можно. Когда есть на кого опереться, когда семья крепка, никакие беды не страшны, даже и болезни легче проходят, даже и бедность легче снести, если она приключится.

Заговоров я собрала много, все в один присест не напечатаешь. Поэтому отбирала по просьбам, исходя из собственного опыта. Чаще всего люди ко мне идут с тремя проблемами.