Нона пришла в себя, глубоко вздохнув, села за руль и включила зажигание. Машина выехала из туннеля на яркий солнечный свет.

Силк сплюнул в сердцах и повернулся к Линдсею:

— Удрали! Эх, вы…

Линдсей вытирал обильный пот с лица.

— А что мне было делать? Он действительно сумасшедший. Можно, конечно, их догнать, но что толку? Зачем он нам нужен мертвый?

— Да вы что, не понимаете? — Силк запихивал пистолет в кобуру. — Не пройдет и часа, как их заловят. Они тут же расколются, и фараоны налетят сюда, как мухи. Лично я уношу ноги! — Он побежал по туннелю.

— Подожди! — крикнул Линдсей, но Силк даже не оглянулся.

Возле выхода из пещеры стояло еще несколько машин. За Силком помчались охранники и догнали его у «бьюика».

— Удирайте! — заорал он. — Сматывайтесь ко всем чертям! Все пропало! — Мотор взревел, и «бьюик» понесся по пустынной дороге. Вдалеке виднелось облачко пыли, поднятой «тандербердом».

Услышав, что и второй автомобиль двинулся вслед за Силком, Линдсей отбросил последние колебания и заторопился к своему «кадиллаку». Доктор Кунц побежал за ним. В машине он спросил:

— Что случилось?

— Заткнитесь! — прорычал Линдсей. — Вы можете помолчать?

Его вежливость и обаяние пропали, уступив место страху и ярости. Перемена была столь разительной, что Кунцу сделалось не по себе. Линдсей молча вел «кадиллак» на предельной скорости и лихорадочно думал, что же предпринять. Ясно, что с Радницем для него все кончено. Силк прав: Форрестера и девушку быстро поймают. Его, Линдсея, тоже арестуют. Даже если Форрестер будет молчать, девушка выложит все. Единственное спасение — улететь в Мехико, пока на него не объявлен розыск. За свое будущее Линдсей не беспокоился. Многие годы он переправлял половину денег, получаемых от Радница, в мексиканский банк. Сейчас главное — найти самый безопасный и быстрый путь в Мехико. В конце концов он решил добраться на катере до Гаваны, а оттуда рейсовым самолетом в Мехико. Нужно заехать в отель за деньгами. Рискованно, конечно, но наличные необходимы, чтобы нанять быстроходный катер.

Линдсей доехал до места пересечения пустынной дороги со скоростной магистралью и остановил «кадиллак».

— Вылезайте, живо! — скомандовал он Кунцу. — Доберетесь как-нибудь.

Кунц вытаращил глазки-бусинки:

— А мой гонорар? Вы обещали…

Линдсей влепил ему пощечину:

— Вылезайте!

Толстяк-доктор вывалился из машины. В глазах стояли слезы, из носа текла кровь. Линдсей захлопнул дверцу и рванул по шоссе.

По телефону в машине он позвонил в «Бельведер» и попросил портье немедленно упаковать его вещи и нанять самый быстроходный катер — он срочно уезжает в Гавану. Портье пообещал, что все исполнит. Линдсей в который раз с удовольствием подумал, какую силу и власть дают деньги.

Через сорок минут он был в отеле. Портье сидел за конторкой.

— Катер у причала, мистер Линдсей, — сообщил он. — Ваш багаж уже там.

— Благодарю, — ответил Линдсей. — Мне нужно захватить кое-какие бумаги. — Он сунул портье пятидесятидолларовый банкнот и прошел к скоростному лифту.

Всего несколько минут потребовалось ему, чтобы открыть сейф в номере Радница. Он достал оттуда толстую пачку стодолларовых купюр и сунул ее в задний карман. Внезапное сожаление охватило его, когда он в последний раз оглядел роскошный номер. Больше ему тут не бывать.

А Радниц, наверное, сейчас в Гонконге удивляется, почему нет новостей. Он слишком многим дает на лапу, чтобы бояться закона. Ему-то всегда удастся выйти сухим из воды.

«Пусть удивляется», — подумал Линд сей и захлопнул за собой дверь.

Чет Киган развлекался. Это было в квартире, которую он делил с Силком. Оба любили жить красиво, как «в кино». Так они и обставили свое жилище. На кроваво-красном ковре стояли глубокие кресла, обитые желтым бархатом. У стены находился бар. Шторы на окнах были в тон ковру. Из-за множества зеркал на стенах гостиная казалась очень просторной.

Развалясь в кресле, Киган помахивал шприцем. По лицу блуждала глумливая ухмылка. Перед ним стояла, покачиваясь, Шейла, одетая в прозрачную черную комбинацию до бедер и золотые трусики с оборочками.

Шейлу сотрясала дрожь, глаза слезились, из носа текло. Киган не дал ей наркотик в положенное время. Уже три часа Шейла мучилась как никогда.

— Давай, крошка, попроси хорошенько. Стань на колени, протяни лапки и проси.

Шейла рухнула на колени, захлебываясь слезами. Киган смерил ее оценивающим взглядом, потом убрал шприц за спину.

— По-моему, ты можешь подождать. К чему такая спешка? А ты проси… проси, вот так! Очень ты мне нравишься в такой позе.

Шейлла стонала и чихала.

— Чет, ну, пожалуйста… я умру… с ума сойду… Я все сделаю, что ты хочешь.

— Не сомневаюсь, — Киган ухмыльнулся, — да я что-то не в настроении. Постучи три раза башкой по полу, а я посмотрю. Только как следует стучи, громко.

Вдруг зазвонил телефон. Киган выругался и положил шприц на стол.

— Стучи-стучи, малышка, не отвлекайся.