— Я одно могу предложить: мы должны использовать пиар-оружие. — Рита, словно пародируя Арсения, хлопнула по столу, да так, что тот едва не затрещал. Мощная женщина. — Они нас магией, а мы их — ковровым говнометанием.

— Прости?

— Чем не вариант — поставить на уши монильское общество? Я читала их последние новости — две какие-то местечковые катастрофы на повестке дня, да? Народ паникует, да? Самое время расшевелить их окончательно… Нет, а что ты на меня так смотришь?! — возмущённо гаркнула она на Огогойника. — На войне как на войне! Какие у нас варианты?

— У них нет Интернета.

— Тоже мне, проблема. У большевиков тоже не было Интернета. Но ведь намотали, извиняюсь, полмира на одно место! А мы что, не справимся? У меня есть на примете один отличный парень, знаток таких вещей. Подключим его, и он за пару дней нам такие тексты накатает, что Мониль стонать будет! Просто биться в истерике…

— Ты о чём, прости? — вмешалась Саягуль. Растрёпанная она какая-то, на носу сажа. Печку, что ли, чистила?

— Как о чём? Они Лёшу привлекли к делу для того, чтоб он что делал? Правильно, катастроф не допускал! А тут катастрофы на повестке дня, и Лёши нет, причём виноваты в этом куриалы. Он же пропал из особняка одного из куриалов, и никто даже не отпирается.

— Ты спрашивала?

— Очень смешно. Кто бы мне ответил? Но отрицали бы в прессе, прости, порядки везде одинаковые! Извините, куриал пропал, а не какой-нибудь хрен с горы. Пропал из куриального особняка. Где опровержения? Все молчат! Где расследования? Они просто заранее признались во всём, ещё до следствия. Тут опытному пиарщику будет на что опереться. Такого говна можно насыпать — захлебнутся нахрен…

— Зачем такие сложности? — вмешался Кирилл, шурша папкой. — Я ведь говорил, что протокол заседания есть. А там предостаточно информации о том, как героический Лёша хочет всех спасти, а куриалы хотят всё поделить.

— Я так понимаю, возражений против этого плана нет ни у кого? — усмехнулся Леонид, разглядывая меня… Вернее, Сашу. Но откуда ему знать.

— А что, у тебя появились? — очень вежливо уточнил Дмитрий. Он благостно улыбался, прямо как довольный проповедью католический священник.

— Отнюдь. Идея мне нравится. Рита права. Тем более, раз имеется протокол заседания, и его содержание играет на нас. Только хорошо бы найти способ воздействовать на монильскую аудиторию по-монильски. А этого ни один наш местный пиарщик сделать не сможет.

— Есть господин Кербал, — подсказала Жилан. — Он ведь тамошний чин. Знает, что у монильцев заменяет Интернет. А я знаю, как с ним связаться. И Арсений тоже в курсе.

— Да, именно с ним. О нём мне говорил Алексей. Я сам займусь… Саша, ты уверен, что с тобой всё в порядке?

— В полном, — всхрапнул я. С большим трудом. — Потом… Объясню. — Ого, какой прогресс! Уже и разговаривать в чужом теле начал!

— Саш, я должен быть уверен, что…

Видимо, мой друг сделал слишком большое усилие над собой, и наш контакт прервался. Я чуть не упал лицом вперёд, на бумаги, чернильницу и горячий чайник. Оказывается, мне есть хочется. Хорошо, что есть и чайник, и закуска, и даже тарелка супа. Суп уже подостыл. Аин терпеливо дремала во мне, излучая умеренное недовольство.

Нет, это не я разговаривал в Сашином теле. Это делал сам Саша. Я мог лишь присутствовать и воспринимать. В общем, вряд ли мне под силу будет вещать через Сашку, как индийский бог через какую-нибудь свою аватару. И передать ему сведения о своём положении тоже маловероятно. То есть надо бы попробовать. Но больших надежд возлагать на плохо воспринимаемый с той стороны контакт не стоит.

Что у нас ещё имеется в активе? Маловато. Есть аин, пребывающая в состоянии, близком к шоку, что, само собой, вполне объяснимо и понятно. Есть практически полное отсутствие магии. Есть охранник, которого, как я понял, обратив внимание на происходящее, регулярно сменяют на точно такого же или точно таких же — сложно сказать. Они очень похожи внешне и одинаково молчат, как немые. Кстати, безэмоциональны отнюдь не все из них — часть довольно откровенно меня ненавидит.

То есть, если прикажут воздействовать на заартачившегося кейтаха физически, эти всё сделают с удовольствием. Впрочем, даже действия такого рода «без удовольствия» болезненны и, мягко говоря, нежелательны. Лучше уж я как-нибудь без них.

Значит, по факту, из камеры силой вырваться я не могу (куда уж мне, супергерой из меня фиговый). Может быть, если б удалось перейти в демонический облик… Нет, для этого тут слишком мало чародейства. Вообще какое-либо чародейство недоступно. А значит, я беззащитен. Придётся подчиниться. И ждать, пока меня спасут, будто девицу какую-нибудь…

Разбираться с бумагами было почти так же трудно, как с какими-нибудь египетскими манускриптами или надписями, выбитыми на древних мегалитах. Впервые аин была полна готовности всё мне объяснить, и действительно объясняла. Я постепенно начинал понимать суть того, что было написано в её черновиках и в чём именно промахнулись переписчики, снимая копии. И это было как самое настоящее открытие, которое дало мне ощущение близости к истинному и великому откровению. Ради подобных ощущений люди веками строили умопомрачительное здание духа и знаний, заложили фундамент всей нашей цивилизации. Приятно, что и мне довелось приобщиться.