На верхней площадке трапа у открытой двери стояли двое мужчин и одна женщина в темно-серых костюмах.

— Мой экипаж, — сказал Карим.

Его экипаж. Его самолет. Его жизнь.

Внезапно реальность происходящего обрушилась на Рейчел с такой силой, что она споткнулась. Карим поставил чемодан и поддержал ее за талию.

— Черт побери, — пробурчал он.

Женщина быстро спустилась по ступенькам, подошла к ним и потянулась за чемоданом, но Карим покачал головой:

— Возьмите ребенка.

Рейчел отпрянула. В ответ на это женщина тепло улыбнулась:

— Со мной ему будет хорошо, мэм. Я отнесу его на кухню. Там есть детское питание, подгузники и специальная корзина для младенцев. Его высочество позаботился обо всем.

— Неужели? — спросила Рейчел.

— Да, — ответил Карим. — Отдайте ребенка Мойре.

Рейчел подчинилась, затем посмотрела на принца:

— Когда вы все это заказали?

— У меня было полно времени, чтобы сделать необходимые звонки, пока вы собирали вещи. На свете нет ни одной женщины, которая не собиралась бы целую вечность.

— Неправда. Я быстро собралась. Скажите, вы всегда уверены в том, как все сложится дальше? Тот факт, что вы чего-то хотите, вовсе не означает, что… — Карим подхватил ее на руки, и она изумленно вскрикнула: — Я могу идти сама!

— Да, и вы только что это продемонстрировали.

Подойдя к трапу, Карим начал подниматься по ступенькам. Двое мужчин, — очевидно, пилоты, — встали по стойке «смирно».

Рейчел чувствовала, как горят ее щеки. Возможно, люди принца привыкли видеть, как их босс заходит в самолет с женщиной на руках, но для нее это в новинку.

— Я займусь вещами, — сказал один из мужчин.

Принц кивнул:

— Хорошо. Я хочу, чтобы мы как можно скорее поднялись в воздух.

— Да, сэр. — Мужчина пошел вниз за вещами, в то время как второй пилот направился в кабину.

Карим внес Рейчел в помещение, напоминающее роскошную гостиную.

— Разве они не должны расшаркиваться перед вами? — спросила она.

Он поднял бровь:

— Прошу прощения?

— Я спросила, разве они не должны расшаркиваться перед вами?

— Только во время государственных торжеств.

Рейчел встретилась с ним взглядом. Судя по выражению его лица, он пошутил. По крайней мере, в нем есть хоть что-то человеческое.

— Вы можете меня поставить.

— Правда?

— Поставьте меня на пол!

Его рот дернулся.

— Я вас слышал.

— Тогда, черт побери, опустите меня.

— Леди не пристало грубо выражаться.

— Я не леди. И я хочу, чтобы вы…

Его руки крепче сомкнулись вокруг нее.

— Я знаю, чего вы хотите, — пробормотал Карим, опустил голову и накрыл ее губы своими.

Из ее горла вырвался стон возмущения, и Карим спросил себя, какого черта он это делает. Затем она снова застонала, но этот звук не был похож на протест.

Обведя кончиком языка контур ее губ, он опустился вместе с ней в просторное кожаное кресло.

В следующую секунду самолет поднялся в воздух.

Запустив одну руку ей в волосы, другой он накрыл холмик ее груди. Ее затвердевший сосок прижался к его ладони через ткань ее одежды.

— Рейчел, — прошептал Карим.

Она опять застонала, и ее губы приоткрылись, позволив ему углубить поцелуй.

Он крепче прижал ее к себе, запустил руку ей под футболку и сжал ее грудь. Она обняла его за шею. Он приложил ладонь к ее щеке, затем провел большим пальцем по жилке у нее на шее.

Что он, черт побери, делает? Это ошибка. Безумие. Однако он хочет этого. Хочет ее…

Самолет дернулся, попав в воздушную яму. Рейчел резко откинулась назад. Лицо ее было бледным как полотно, глаза расширились и затуманились. Карим моргнул и отпустил ее. Она тут же вскочила на ноги:

— Больше никогда не прикасайтесь ко мне, самодовольный бессердечный мерзавец! Вы всегда игнорируете чувства других людей?

Она не стала дожидаться ответа. «Это хорошо», — подумал Карим, когда она прошла в переднюю часть салона и села в кресло. Потому что у него не было ответа.

Права ли она? Может, он действительно не обращал внимания на немые мольбы Рами о помощи? Мог ли он спасти брата от саморазрушения? Мог ли он изменить его никчемную жизнь к лучшему?

Что он только что сделал? Силой поцеловал Рейчел. Ему было неприятно это сознавать, но это было так. Он целовал ее до тех пор, пока она не ответила на его поцелуй. Пока ее стоны не сказали ему, что она готова поддаться тому же опасному искушению, которое испытывает он.