Несмотря на боль в теле и все последние переживания, Олег не удержался что-бы не хмыкнуть. Он то и раньше предполагал, что скорее всего попал на некую «историческую реконструкцию», а уж теперь, видя нелепо наряженных «рыцарей»-ему и вовсе стало казаться что он начал понимать всё происходящее: несколько групп «реконструкторов» решили провести слёт на данной местности, конники, лопочущие на неком подобии старогерманского-приняли его видно за своего, вроде каскадёра для выполнения трюка с арканом и дальнейшим показательным арестом и по этой причине так зверски измывались, считая что всё нормально и «номер» проходит по сценарию. Но случайно задвинув пару раз в «хрюкало» жертве и поняв, что человек и на самом деле сильно избит-испугались. Так как стала уже очевидна их ошибка. После чего бросились к группе, что рядом изображала рыцарей, видимо считая что Олежек-отбился от них и что они, по ошибке-прибили «игруна» из чужого клана…все эти размышления елеем текли в мозгу путешественника, однако же…» почему он сам говорит на чистейшей латыни и так легко её понимает?! " Ответа на данный вопрос не было и блаженная улыбка-мигом слетела с лица лежащего на лавке страдальца.

Трое «рыцарей» подошли ближе и старший, слегка, даже несколько пренебрежительно кивнув Олегу, произнёс на всё той же легкопонимаемой теперь Кононовым латыни: " Доброго здоровья Брат! Наш лейтенант, просил меня и моих сержантов — привезти вас из данной, «расспросной башни» наших милитов, в орденский донжон-где вы сможете отдохнуть и с Божьей милостью, объяснить свои поступки, жду вас!»

Теперь раненный смог понять отличия новоприбывшей тройки, вблизи они были явны: На старшем из мужчин, только что говорившем с Олегом-был металлический доспех, правда скорее одна кираса или что подобное, а не полный доспех-ибо руки и ноги видневшиеся из-за накидок, слегка прикрывались сероватой кольчугой. Стоявшие же за ним двое сопровождающих «сержантов»-были облачены в кожаные жилеты, с большим количеством железных деталей по всем направлениям и длинные рубахи, под жилетами, чьи рукава — спускались до кожаных рукавиц, выглядевших как зря изготовленными.

Немного поглазев на ожидавших его ответа людей, Олег произнёс: " Прошу прощения, брат мой!», — ему казалась данная формулировка крайне уместной, для поддержания всего действа, — " куда же мы должны будем направиться и так сказать: «пустить свои ноги вскачь?» Всё таже латынь продолжала шустро слетать с языка раненного на лавке.

«Рыцарь» удивлённо на него посмотрел: " странны речи твои, брат…Копыта коней, пустим-куда понадобится по приказу и необходимости, а донжон храмовников-в нашем баронстве, к коему относятся и» эти» — один, или ты не знал?», — и «рыцарь» махнул в сторону, стоящих у дверей и отчаянно трусящих «кавалеристов-арканщиков».

— Знал! — с пылом подтвердил, на всякий случай, свою осведомлённость путешественник, начавший уже побаиваться разных непонятных людей в дурацких нарядах, способных запросто начать избивать, — «Просто после всех этих ударов что на меня сыпались — на миг подзабыл! А так, я-уууух! Всё что было не со мной-помню…»

— Вы, идиоты-его избивали? — обратился «Рыцарь» к хозяевам башни, потом махнул рукой и сказал своим людям, — Хотя да, чего я спрашиваю…Ладно! Август, Хельм-кладите нашего брата на носилки и тащите к орденской повозке, после погрузки-прямым ходом в штаб, если кто попытается напасть и отбить…», — говоривший хитро поглядел на Олега и улыбнулся недобро, — " Перебить отступников, в капусту порубить! Ясно?»

Те, к кому был обращён данный спич, довольно захмыкали в свои куцые короткие бороды и вытребовав, у хозяев «спросной» башни, сомнительно вида кожух-по крайней мере именно так его про себя именовал лежащий на лавке путешественник, аккуратно уложили на него раненного. Взяв свои гибкие носилки за верх и низ-сержанты вынесли Олега во двор, на свежий воздух.

Во дворе их уже поджидала массивного вида повозка-настолько грузная и квадратная, что Кононов даже подивился, про себя назвав её «гроб-сундук». Огромные и широкие деревянные колёса были окованы металлом. Данная конструкция, была явно больше всех виденных Олегом до этого, хотя он особо то их в жизни и не разглядывал, разве лишь в кино. Для того что-бы уложить больного внутри-пришлось спустить небольшую деревянную лесенку, вроде стремяночки и поставить её перед дверью. После всех данных действий, выполненных какими-то подростками суетящимися во дворе, Олега неспеша втянули внутрь и разместив на ворохе соломы слегка прикрытой грязным тряпьём-стали готовить место для монаха что его приветствовал при пробуждении и как оказалось тоже входил в их группу, внутри повозки.

Один из сержантов сел чуть сзади справа от возницы и демонстративно проверил свой арбалет внушительного вида, находившийся в чуть засаленном кожаном футляре, в ящике возле него. Второй сержант и рыцарь сели на коней, а лошадь охранявшего теперь повозку внутри сержанта, к самой же повозке сзади и привязали.

Рыцарь величественно махнул рукой и небольшая процессия выехала со двора, в котором Олегу довелось испытать столько потрясений, за столь короткий промежуток времени.

Так как повозка в которую его уложили была без рессор, что сразу сообразил раненный при первом же столкновении колеса с камнем на пыльном шляху, Кононов решил хоть как то отвлечься разговором, ибо сомневался, что сможет заснуть получая постоянные тычки от транспортного средства. Преодолевать расстояние приходилось крайне медленно, даже по сравнению с тем, что он видел в исторических фильмах. Поняв что поле которое они проезжали, на нынешнем «средстве передвижения»-не пересечь и за два часа, Олег обратился к монаху, решив что неспешная беседа поможет убить время и хоть немного объяснит то, кто все эти разодетые «народно-самодеятельные рыцари и монахи» и вообще, что это за область и какова его роль в данных маскарадах: «Как вы себя чувствуете, брат?»

Монах, погружённый в некие собственные мысли-вздрогнул, осмотрелся по сторонам непонимающим взглядом, вызвав подозрение у задававшего вопрос что он спал, однако быстро взял себя в руки.

— Благодаря Господу-крайне неплохо! Дай Бог и вам-того же…, — и монах широко перекрестился.

Сержант в телеге немного повернул к говорившим голову, явно обозначая своё желание подслушать разговор.

— Мда…Я после всех этих событий со мной: полоумными-что избивают мимо проходящих, немного перебрал с «пойлом», солнце, опять же — напекло…,- Олег забурчал, но видя укоризненный взгляд монаха и откровенный оскал, появившийся у сержанта в повозке, закончил уже твёрже, — Я немного подзабыл-как там в нашей области: много ли новых событий — за вчера произошло? Вопрос был корявым и задай его самому спрашивавшему, он бы рассмеялся и покрутил пальцем у виска, однако лучше ничего в голову не приходило.

— Не беспокойтесь брат, всё хорошо…комендатуры орденские следят за ситуацией по всей, данной нам Богом, сей славной земле-маркграфства Мейсен! Латы братьев-крепки, законы «Совета Орденов»- незыблемы, так что, бывшая «лужицкая марка» — является гордостью всех земель «Совета»: Лейпциг и Дрезден — растут не по дням, а по часам и в них всё более людей. Единственно, что нехорошо-в основном это всякие торговцы, ремесленники и цивильные книжкари, что так любят науку…Но зато в баронстве Баутцене, по землям которого мы сейчас едем, братья орденов-в огромном почёте! Да вы и сами должны же знать, что именно у нас, в случае походов на турок и когда мы в мире с ромеями, или что-бы проучить безбожников-папистов, коих столь много на землях Болеслава Храброго, что правит полонскими землями-именно наша территория служит базой для «походов Веры» и сбора рыцарей орденских, а также сержантской пехоты и обозов походных…»