Он обвел взглядом придорожное кафе, которое в силу обстоятельств стало его пристанищем на эти прошедшие четыре часа. Обитые апельсиново-оранжевой искусственной кожей кабинки-отсеки были заняты ничем не примечательными посетителями. Пожилые пары и утомленного вида одинокие мужчины поглощали одинаковую похлебку. Мистер Кофе клокотал на поцарапанной хромированной стойке прилавка, и кусочки пирога вращались на подносе под стеклом. На часах с рекламой напитка «Доктор Пеппер» была половина восьмого. Голоса под сурдинку из радио с кухни перекрывались песней из музыкального автомата, какой-то гнусавой тягомотиной — ковбой страдал по потерянной милашке. Господи! Пнуть бы этот чертов ящик незаметно по пути в туалет.

— Пообедать не желаешь, милок? — спросила остановившаяся перед столиком женщина в не очень свежем переднике. На вид лет сорока пяти — пятидесяти. Седеющие волосы были, верно, некогда темно-каштановыми. Высокая, худая, боевитая особа. Приглядевшись, Бун решил, что она выглядит все же моложе своих лет — должно быть, ей около шестидесяти. Женщина стояла перед ним, стандартно улыбаясь, держа наготове ручку и маленький белый блокнотик. На голубом пластиковом прямоугольнике над кармашком значилось: Мэри Элис.

Бун пододвинул свою чашку.

— Нет, спасибо. Просто еще кофе.

— Тебе надо поесть, голубчик. Мой клубный сэндвич лучше любого другого, где еще такой найдешь?

— Спасибо, не нужно.

— Как тогда насчет кусочка пирога? У меня есть чудесный пирог со свежими яблоками, а в холодильнике — двойной шоколадный сюрприз. Могу тебе сдобрить пирог мороженым. Бесплатно.

Бун сосредоточенно собирал указательным пальцем крошки от крекера.

— Только кофе.

— Ладно, уже вот-вот должен подоспеть Юл Баркер. Он держит гараж возле шоссе. И твой грузовик отремонтирует в лучшем виде. Может ты захочешь остаться на ночь в мотеле «Звездный свет»? У Лисбет Крэншоу комнаты всегда в полном порядке.

— Возможно.

Сам-то он намеревался ночевать в гостинице «Y» в Литтл Роке.

— Юл и вправду здорово разбирается в моторах и прочих железяках. Он тебе все наладит. — Она сунула чек в кармашек передника. — Угощаем за свой счет. Несладко так подломиться, как ты. Так не забудь, пирог совсем свежий. В общем, скажи, если что-нибудь будет нужно, милок.

Дальше она направилась к старику-негру и предложила ему еще супа.

Подломился — правильно сказано. Могут ли чувства подломиться? И тогда, если поменять масло в черепной коробке, не вернет ли это его снова на путь истинный? Есть ли присадка Джиффи Луба для души? Лаура так долго была механиком его строя мыслей, а игра на сцене позволяла выводить шлаки из своего психического радиатора. Сейчас у него нет ничего.

Господи! Занюханный, все себе прощающий великомученик. Бун ненавидел, когда не мог совладать с метафорами.

В окно были видны неоновые мигающие рекламные оранжевые сполохи на ветровом щитке его пикапа. «Кафе старо-’Юга — поешь вволю!» — надпись вспыхивала и гасла, как закупоренная в бутылке гроза. Солнце расплавилось над осенним плато Озарк, и там, где дорога подходила к хайвею номер 7, неслись огоньки автомобильных фар: на север к Юрика Спрингс, либо на юг к Литтл Року. Всем им нет никакого дела до Дюваля в штате Арканзас с населением 935 человек. И он, Бун, тоже бы промчался мимо, кабы его чертов грузовичок окончательно не отказал чуть южнее Сент-Луиса.

Мэри Элис вернулась с кофейником. С материнским участием она наполнила чашку Буна, затем вытащила из кармана передника полную пригоршню пакетиков с подсластителем и сухими сливками. Бун медленно размешивал свой кофе. От Мэри пахло гамбургерами и жареной картошкой.

— Что чита'м, милок?

Он показал ей книгу обложкой.

Мэри одобрила.

— Правда, детективов с убийствами я страсть как боюсь.

— Она заметила еще две книжки рядом с блестящей хромом коробочкой для салфеток. — Мне вообще-то всегда нравились истории с превращениями и всякими чудесами. Разве они не прелесть?

Мэри Элис хитро усмехнулась, ставя кофейник на стол.

— Слыхал про эти летающие тарелки по радио? Кто-то смазал пятки и доложил о них полиции штата в Литтл Рок.

— Если не привиделось, — без энтузиазма произнес Бун.

— Да точно, их прям повсюду видят, должно бы уж, кажется, надоесть. Но вот проходит несколько лет, и какой-нибудь малец снова рассказывает, будто видел как в лесу приземлился марсианин, так вся округа с ума сходит. К тому же впридачу призрачные кладбищенские огоньки. В сам'деле, даже свой снежный человек тут у нас есть, чуть к северу отсюда. Зовут его Момо, то есть — Миссурийский Монстр. Ну разве не глупость?

Бун все цедил свой кофе, желая только чтобы словоохотливая официантка поскорее убралась.

— Много читаешь, — сказала Мэри. — Ну, это просто в сам'деле хорошо.

Она снова наполнила его чашку, затем вернулась на кухню — двойные двери захлопнулись за ней.

Около восьми вечера публика в кафе ужалась до двух метателей дротиков, молодой парочки на высоких стульях у стойки и пожилой женщины, которая выглядела как типичная классная дама на пенсии. Старый негр макал соленые гренки в суп и медленно их разжевывал. Казалось его взгляд устремлен куда-то на миллион миль вперед. Крутилась пластинка с Хэнком Вильямсом. Холмс в книге, как водится, всадил пять пуль в собаку Баскервилей. Бун отправился в туалет освободиться от кофе, и почувствовал после этой процедуры такое облегчение и ясность, словно проспал по меньшей мере часов шесть.