Соня поинтересовалась у официанта, встречался ли он лично с Лоркой, и тот ответил, что видел его всего пару раз.

— Многие считают, что вместе с Лоркой погибла и часть города, — добавил он.

Такое заявление было одновременно и убедительным, и интригующим.

Сонины знания о гражданской войне в Испании ограничивались смутными воспоминаниями о паре книг Эрнеста Хемингуэя и Лори Ли [17] , она знала, что оба писателя принимали в ней участие, но ничего больше. Соне стало еще любопытнее, особенно потому, что старик явно воспринял исчезновение Лорки как личную трагедию.

— Что именно вы имеете в виду? — спросила она, понимая, что от нее ждут ответной реплики.

— Когда люди поняли, что произошло с Лоркой, — его убили выстрелом в спину, — либерально настроенным испанцам стало ясно, что все они находятся в опасности, что война в Гранаде проиграна.

— Прошу прощения, но я мало знаю о вашей гражданской войне.

— И неудивительно. Многие в этой стране мало о ней знают. Кто-то забыл, кто-то вообще ничего не знал — так был воспитан.

Соня видела, что старик не одобряет подобного положения вещей.

— А почему так произошло?

Хозяин кафе, невысокий, как и многие испанцы его возраста, наклонился к ней и взялся за спинку свободного стула, стоящего у Сониного стола. Его темные глаза так пристально смотрели на красную скатерть, что создавалось впечатление, что он изучает каждую ниточку, каждый узелок. Прошло несколько минут; Соня подумала: он забыл, что она задала вопрос? Хотя в его черных волосах едва просвечивалась седина, Соня видела, что кожа на его точеном лице и руках сморщилась, как осенний лист. Она решила, что ему далеко за восемьдесят. Женщина также заметила, что пальцы его левой руки изуродованы, — артрит, предположила она. Ее отец тоже нередко пребывал в похожей задумчивости, поэтому она привыкла к таким минутам молчания.

— Знаете, — наконец заговорил он, — не думаю, что могу ответить на ваш вопрос.

— Не страшно, — заверила она, заметив, что его глаза покраснели и наполнились слезами. — Я спросила из простого любопытства.

— Нет, страшно, — разволновался он, глядя ей прямо в лицо.

Внезапно Соня поняла, что неверно истолковала его предыдущий ответ. В его взгляде читалась такая живость разума, что было видно — этот человек находится в ясном уме и твердой памяти.

Он продолжал:

— Страшно, что вся ужасная история забудется, как забыли Лорку и многих других!

Соня откинулась на спинку стула. Ее поразила страсть в голосе этого мужчины. Он говорил о событиях семидесятилетней давности так, как будто это произошло только вчера.

— Я не могу назвать одну конкретную причину, по которой разразилась война. Само начало войны поставило в тупик. Люди не знали, что происходит на самом деле, и уж точно не ведали, чем все обернется или сколько все продлится.

— Но что стало началом войны? И при чем здесь Лорка? Он же был поэтом, а не политиком, верно?

— Я понимаю, что ваш вопрос кажется простым, и я хотел бы дать на него такой же простой и вразумительный ответ, но не могу. Годы, предшествующие гражданской войне, были неспокойными. Нашу страну уже несколько лет лихорадило, сложная политическая обстановка… Многие из нас так ничего и не поняли. Люди голодали, правительство левого крыла, казалось, делало недостаточно для стабилизации положения, поэтому армия решила взять руководство на себя. Вот так вкратце можно описать ситуацию.

— Все ясно как день.

— Уверяю вас, все гораздо сложнее.

Соня потягивала свой кофе. Ее интерес не угасал, а поскольку других посетителей в кафе не наблюдалось, она не смогла удержаться от искушения и попросила старика продолжать.

В кафе появилась группа из двенадцати японских туристов, они ждали, когда у них примут заказ. Старик пошел обслужить их, а Соня наблюдала, как он записывает заказ в блокнот. А это было нелегким делом, если бы не его терпение, — японцы не говорили ни по-испански, ни по-английски. Сам же хозяин говорил по-английски бегло, но с сильным акцентом. И неудивительно теперь, почему меню было иллюстрировано яркими снимками с неаппетитно выглядевшими блюдами и молочными коктейлями с пенкой, — иностранцы могли сделать заказ, просто указав на понравившееся блюдо.

Принеся японцам напитки и выпечку, он подошел к столику Сони со второй чашкой кофе. Она была тронута такой заботой.

В кафе стал стекаться народ, ей пришлось немного подождать, прежде чем старик обратил на нее все внимание.

— La cuenta, por favor [18] , — сказала она, используя весь свой словарный запас испанского.

Хозяин кафе покачал головой.

— Вы ничего не должны.

Соня улыбнулась. Это была элементарная вежливость, но она ее растрогала. Она инстинктивно понимала, что он не имеет привычки угощать посетителей кофе.