Сейчас Игнасио с Антонио находились по разные стороны баррикад. Франсиско Перес, лучший друг Антонио, вбил ему в голову, что Игнасио каким-то образом причастен к аресту отца и брата Франсиско, Луиса и Хулио. Тогда обвинение показалось оскорбительным, но Антонио так и не смог окончательно выбросить его из головы. Близкие отношения Игнасио с правыми, которые сейчас были у власти в городе, не оставляли ни малейших сомнений в том, что он на стороне Франко. Игнасио был звездным талисманом у некоторых злейших сторонников несправедливости и жестокости в городе.

Антонио понимал, что ему придется быть настороже. Несмотря на их кровное родство, он отдавал себе отчет, что его взгляды и дружба с ярыми социалистами делают его легко уязвимым.

Хотя Гранада находилась в руках националистов, в ней оставалось немало скрытых сторонников правящего республиканского правительства, готовых в любой момент восстать против тирании, при которой их вынудили жить. Это означало лишь одно — жестокость проявляли не только сторонники Франко. Нередко случались убийства людей, которых подозревали в сотрудничестве с войсками Франко, на их телах иногда были следы пыток.

Некоторые подобные инциденты начинались как уличные драки с выкриками, тычками и пинками. В одну секунду они могли перерасти в настоящую войну между молодыми людьми, которые в большинстве случаев вместе выросли, вместе гоняли мяч по улицам. Тот же лабиринт узких улочек с такими мелодичными названиями, как Силенсио, Эскуэлас, Дукеса [62] , который когда-то был местом бесконечных детских игр в прятки, стал сценой ужасных преступлений. Подъезды домов — кратковременные укрытия в те счастливые времена — стали служить настоящим убежищем, могли даровать жизнь или смерть.

Поздней ночью в январе 1937 года Игнасио с тремя приятелями выпивал в баре неподалеку от арены для корриды. Сюда частенько наведывались сторонники нового режима, бар был постоянным местом для собраний любителей корриды, поэтому если сюда заглядывали сторонники республиканцев, то ничем хорошим это не заканчивалось. В углу сидела небольшая группа мужчин, незнакомых большинству постоянных посетителей; в воздухе запахло грозой. Даже не оборачиваясь, все нутром чуяли присутствие четырех неряшливо одетых молодчиков, и сам бармен обслуживал их подчеркнуто формально, не желая вступать в разговор.

Около полуночи незнакомцы встали, чтобы уйти. Проходя мимо, один из них сильно толкнул сидящего Игнасио в плечо. При других обстоятельствах это можно было бы расценить как дружеский жест, но не тогда и не в том баре. Это был Энрике Гарсиа. Они с Игнасио вместе учились в школе и когда-то даже были лучшими друзьями.

— Как дела, Игнасио? — спросил Энрике. — Как поживает матадор номер один в Гранаде?

В последних словах явно сквозила насмешка, Игнасио тут же понял, на что намекает Гарсиа. Намеки на его причастность к казням в городе разозлили Игнасио. Для него существовала разница между обычным информатором и настоящим убийцей. Собственную жажду крови он удовлетворял на арене.

Он понимал, что не должен отвечать. Если Гарсиа здесь, чтобы затеять драку, это послужит для него хорошим уроком.

Гарсиа навис над Игнасио. Как у пикадора на коне, у Гарсиа были явные преимущества перед сидящим Игнасио. Нечасто Игнасио чувствовал себя таким уязвимым, он ненавидел этого человека за то, что тот стоял так близко и нависал над ним, как будто хотел воткнуть пику ему в бок. Если Игнасио не собирался показывать свой взрывной темперамент, ему следовало отсюда убираться. И поживее.

— Ладно, — спокойно сказал он, оглядываясь на своих приятелей. — Думаю, мне пора.

Приятели зашептались. Им еще рано было уходить, но они видели, что Игнасио пора. Они без слов понимали, что, если выйдут с ним на улицу, это может быть расценено как угроза. Игнасио следовало потихоньку исчезнуть. Существовала вероятность того, что ситуация утрясется сама собой.

Уже через секунду он был на улице. Несмотря на относительно ранний для Гранады час, здесь не было ни души. Засунув руки в карманы, он неспешно побрел по Сан-Херонимо к собору. Ночь стояла сырая, и булыжники на мостовой блестели в неярком свете фонарей. Он никуда не спешил. Ему показалось, что он услышал шаги, но, обернувшись, никого не увидел. Он продолжал свой путь, намеренно не ускоряя шаг. Почти дойдя до конца улицы, он резко свернул на одну из самых многолюдных улиц города.

Именно там, на углу он почувствовал резкую боль в шее. Кто бы ни нанес удар, он, видимо, затаился в подъезде, прекрасно зная, что его жертва пойдет домой по этой дороге. От шока Игнасио пошатнулся и чуть не упал в сточную канаву. Он согнулся от боли, в глазах стоял туман, к горлу подкатила тошнота. Второй удар пришелся по спине. С растущей тревогой (больше всего он боялся, что заденут его красивое лицо) Игнасио поднял голову и увидел, как к нему приближаются еще трое мужчин. Они появились с улицы Санта-Паула, параллельной Сан-Херонимо. Игнасио понял, что попал в тщательно расставленную ловушку.