Лиля взяла в руки маленький сверточек. Пальцы чуть дрогнули!

И в руках у нее оказалось перо.

Самое настоящее. Точь-в-точь такое, каким она писала когда-то. У мамы их была целая куча — и девочка обожала чернильные ручки.

— Ваше сиятельство, я проверил! Оно шикарно пишет!

Перо было простым, из серебра, насаженное на деревянную палочку. Но это был шаг вперед.

Лиля бросилась к столу, достала чернильницу, вывела пару слов на бересте, которая тут была в почете, как заменитель бумаги… растет ли где-то папирус?

Получать бумагу из деревьев Лиле не хотелось принципиально. Она была за экологию, а всякие идиоты пусть свои речи где-нибудь еще печатают.

Да и процесс она представляла плохо.

Вот если правда из тростника попробовать?

Но это чаны нужны, химикаты опять же, пресс…

И растет ли здесь достаточно волокнистый тростник?

— Ваше сиятельство? — робко напомнил о себе Хельке.

А в следующий миг ювелир испытал настоящий шок. Потому что госпожа графиня подпрыгнула на месте (пол ощутимо дрогнул), выкрикнула «Урррааа!!!» — и поцеловала старика ювелира в щеку.

— Хельке, вы это сделали! Какой же вы молодец!!!

Ювелир ощутил, что на глаза наворачиваются слезинки.

— Ваше сиятельство…

— Вы — умница! Вы замечательный!

Лиля хвалила старика минут пять. Ювелир краснел, но похвалу принимал. Заслужил ведь! Да и приятно… он, эввир, существо исконно презираемое аристократами… пока им не понадобятся деньги. А эта женщина хвалит его совершенно искренне. И не кривит душой. Уж в это-то он разбирается.

Лиля наконец успокоилась — и протянула ювелиру бересту.

— Вот, посмотрите. Это — застежки.

— Застежки?

Лиля изобразила застежку от бюстгальтера и несколько вариантов ювелирных застежек.

— Первое хорошо на платьях. Ее можно украшать драгоценностями. Сейчас-то завязки, булавки… кстати вот это сделать — можете?

Проект булавки английской обыкновенной поверг старика в шок. Хельке посмотрел на Лилю влажными глазами.

— Ваше сиятельство, дак ведь это ж…

— За пять лет должны получить большие деньги, — согласилась Лиля. Особенно если делать в нескольких вариантах — для обычных людей и для аристократов…

— Ваше сиятельство, а что-нибудь еще…?

Лиля задумалась. Знала-то она много. Но стоит ли выкладывать все подряд?

Например всякие мелочи для воолос, ногтей… те же расчески нескольких видов, гребни шпильки, заколки…

— Хельке, это вещи не ювелирные.

— Ваше сиятельство, так ведь и я не один в мире…

— А порекомендовать кого можете?

Сошлись на том, что Хельке придет еще завтра с кузеном, который занимается торговлей дамскими мелочами. А тогда и поговорят подробно. Да и время нужно сделать то, что Лиля показала…

Хельке вдохновился то ли проектами, то ли прибылью, пообещал не есть и не спать, пока не сделает все, что ему доверила госпожа — и удалился.

Перо осталось у Лили. И графиня продемонстрировала его Али Ахмету.

Что оказалось полезнее любого лечения. Купец чуть не выпрыгнул из кровати. Едва с женами (уже новой сменой) удержали. А успокоить его душу удалось только клятвенным обещанием дать поговорить с Хельке. Как-никак, а объемы поставок, сроки, оплату — это надо было обсуждать с ним.

Лиля не сомневалась — эввир и свое не отдаст — и чужого не упустит.

Перо пришлось оставить Али Ахмету. Проинструктировать через него женщин, как правильно поворачивать господина, подкладывать судно и прочее. И отправиться готовить отвар. Противовоспалительное, жаропонижающее… ему — надо.

Да и сама Лиля не отказалась бы от лимонада с мятой…. Сделать что ли?

Хотя нет.

Перетопчется хозяин трактира. С чего это она будет экзотрецепты раздаривать? С Хельке, что ли поговорить?

Дети — отродье Альдонаи.

Если и не все, то вот эта — точно.

Примерно такие мысли мелькали в головах всех, кто сопровождал юную Миранду Кэтрин Иртон в родовой замок.

Девчонка скандалила.

Капризничала.

Закатывала истерики примерно раз в два часа.

Требовала луну в солонке и звезду на шею.

Начальник охраны уже просто молился о нападении разбойников — на тех хоть злость сорвать можно! А на этой?

С-соплюшка!!!

Выпороть бы, да нельзя… графиня, как-никак. Хоть и малолетняя. Ты ей подзатыльник, а тебя потом — плетьми на конюшне. Ибо смерд поднял руку на благородную госпожу.