– Что?! – гневалось руководство. – Теперь станешь по каждой шишке дело заводить?! Заняться больше нечем?! Ни свидетелей драки, ни травм тяжелых, одна трепотня пострадавшего! Я завтра тоже себе синяк посажу и скажу, что ты мне его поставил. Попробуй отвертеться! Короче, хорош…

Илья отказал в возбуждении дела за отсутствием серьезных улик. Фролов не протестовал. Криво улыбнулся, лежа на больничной койке прямо в тапках поверх одеяла, и смиренно кивнул, что, мол, пусть так и будет: заявление заберет.

– Илья, давай разберемся, – сник через какое-то время Геральд. – Давай поговорим по-человечески.

– Давайте, – не стал спорить Носов, хотя послать лохматого наглого опера ко всем чертям собачьим ему очень хотелось.

– Что у нас на Ольгу имеется? – И его алчный взгляд впился в папку с делом, лежащую под руками Носова. – Дай посмотреть!

– Я вам в двух словах и так расскажу. – Носов плотнее уложил локти на папку. – Итак, начнем…

Он вкратце рассказал о проблемах в семействе Фроловых, ехидно заметив, что Геральд наверняка и сам в курсе. Потом коснулся отношений Оли с одним из руководителей их фирмы.

– Не знал ничего, – мрачно отметил Гера. И тут же поспешил добавить: – Брехня!

– Ну… Геральд Эдуардович, брехня не брехня, а коллега Фроловой утверждает, что, вернувшись с обеда, застала в кабинете весьма пикантную сцену, участниками которой были Фролова и господин Скоробогатов.

– Что за сцена? – скрипнул зубами Гера.

– Будто они лапали друг друга.

– Чушь! – его лицо побагровело. – Чтобы Оля позволила себе такое… Она…

– Еще скажите, что святая, Геральд Эдуардович, – приторно улыбнулся Носов. – При этом, заметив вошедшую сотрудницу, она тут же сориентировалась и набросилась на своего ухажера чуть ли не с кулаками. Хотя он отрицает. А вы говорите, святая!

– Не святая, – мотнул тот головой. – Порядочная.

– Ну да, ну да. – Носов покивал, поставил локти на стол, уложил физиономию на сцепленные в замок ладони. – Еще скажите, Геральд Эдуардович, что она вообще на мужчин не могла смотреть после семейной драмы.

– Не могла. – Гера беззвучно выругался. – Так что там после этой интимной сцены?

– А дальше…

Дальше пошел рассказ о безобразной сцене в холле.

– Здесь мнения разнятся, – честно признался Носов, ему неприятен был Зотов, разговора нет, но все же не хотелось, чтобы тот считал его последней сволочью. – Охранник и девушка Вера утверждают, что Фролова напала на жертву ни с того ни с сего. Гражданин Скоробогатов же утверждает, что вошедшая с порога начала оскорблять Фролову и буквально вывела ту из себя. Кому верить? Двое против одного. Причем он лицо заинтересованное.

– В смысле?

– Ну, как же, они с Фроловой… У них ведь будто бы роман?

– Не было у нее ни с кем романа, – вскинулся Гера, но тут же поймал на себе недоверчивый взгляд Носова. – Я бы знал. У нее не было от меня секретов.

– Мы часто идеализируем людей, которых любим, – обронил Носов, задумчиво рассматривая сгущающиеся за окном сумерки.

Нонночка так и не отозвалась ни разу. Телефон ее был по-прежнему отключен. И ему не позвонила, не поздравила с праздником. А он ей блинчики сегодня утром жарил. А вчера запекал куропаток и соус мешал так долго, что кисти рук заныли. А она даже не позвонила.

– Я никого не идеализирую, – соврал Гера.

Оля для него была святой. Самой милой. Самой чистой. Самой красивой и порядочной. Чтобы она взяла в руки молоток и пошла убивать тетку, с которой спит ее растолстевший Витек! Да она даже в состоянии аффекта не способна на это. Не убила же их, застав в собственной койке. Зачем же потом…

– Но я точно знаю, что она этого не делала.

– Ну-ну… – Носов противно ухмыльнулся. Ткнул пальцем правой руки в папку под левым локтем. – Факты – вещь упрямая, Геральд Эдуардович. Факты утверждают, что ваша святая Ольга Фролова ночью, следующей за мерзкой сценой в ее офисе, приехала по месту жительства своей соперницы, поднялась к ней и убила молотком с собственной кухни. Потом вернулась к машине, спрятала молоток под запасным колесом, приехала домой и улеглась спать.

– Кто это видел?! – взревел Гера, прекрасно понимая, что под гнетом таких улик Олю просто сломают. – Кто это видел? Муж ее поганый?

– Муж не видел. Он сейчас живет на даче. В ночь убийства не ночевал у своей любовницы. Приехал к ней утром и обнаружил тело. Так-то.

– А это кто видел?!

– Свидетели, – скромно заявил Носов и опустил взгляд.

Тут же наткнулся на жирное пятно на манжете рубашки, выползшем из-под рукава джемпера, и разнервничался. Что, если Зотов видел это пятно?! Неприятно. Он весь с иголочки, хотя и брит плохо, и этот хвостик его пижонский. Как ему разрешают носить такую прическу?! Носов инстинктивно тронул свой практически голый череп.

– Какие свидетели? – тут же пристал Зотов.

– Соседи. Кто-то что-то видел, Геральд Эдуардович. И поверьте мне, этого предостаточно. Дело завтра может оказаться в суде, поскольку… Поскольку картина преступления ясна.

Гера так стремительно нырнул вперед, нависая над Носовым и сжимая кулаки, что у того аж в сердце кольнуло. Неужели ударит?

– Слушай, Илья, – прохрипел он через минуту и кулаки убрал в карманы куртки. – Будь человеком, не торопись! Я прошу тебя! Я! Прошу! Тебя! Не спеши! Я… Я хочу сам во всем разобраться. И я… я твой должник тогда до конца дней моих.