– И как долго он работал у матери Нины?

– Около полугода.

– Всего-то? – удивился Леонид. – И они так быстро нашли общий язык?

– Мария Тимофеевна долго оставалась одна – слишком долго, чтобы не истосковаться по надежному плечу.

– И Валерий ей его предоставил?

– Видимо, да.

– Мне странно слышать, что бизнес-леди так легко сошлась с человеком, которого знала всего несколько месяцев!

– Валерий не походил на охотника за богатыми тетками… Вы понимаете, что я имею в виду?

– Вполне. Что заставило вас составить о нем подобное мнение?

– Он достаточно состоятельный человек. Насколько мне известно, у Валерия есть квартиры в Питере, которые он сдает. Они находятся в дорогих районах и приносят высокий доход. Кроме того, у него крутая тачка – он купил ее до того, как встретил Марию Тимофеевну. Так что деньги у него водились – в самом начале знакомства Нина рассказывала, какие дорогие подарки Валерий дарил ее матери.

– Понятно… Значит, из-за того, что у Нины больше нет родственников, отчим решил подать в суд, чтобы отстоять ее права?

– Он в суд подает?! – изумилась Азиза. – Почему?

– Считает, что во время операции была допущена врачебная ошибка или, того хуже, халатность.

– А это правда?

– Идет разбирательство.

– Бедная Нина! Она ведь вовсе не боялась ложиться в больницу… Да и «ложиться» – не совсем правильное слово: она ведь пришла с вечера и уже днем следующего дня собиралась вернуться домой. Операция была совсем несложная!

– Верно, – кивнул Леонид. – Но любое хирургическое вмешательство, даже самое мелкое, чревато опасностью.

– Я понимаю, и все же Нине было всего двадцать лет! Виновных накажут?

– Обязательно.

Кадреску не был уверен в том, что говорит правду, – ему ли не знать, как старательно медицинское сообщество старается избегать скандалов, пряча концы в воду. Начальство больше всего боится, как бы кресло под ним не пошатнулось, а потому готово на все, чтобы проблема не вышла за пределы стен лечебного заведения.

– Азиза, скажите, Нина делилась с вами планами, касающимися работы?

– Я знаю, что она готовила какой-то сенсационный материал на врачебную тематику. Несмотря на то, что сама она медиком так и не стала, Нина интересовалась такими делами. Она сказала, что говорила с редактором, и он обещал дать ей собственную колонку, если материал действительно окажется «убойным». Она вела бы свою собственную «врачебную» рубрику, представляете?

Леонид был далек от всего, что связано с массмедиа, но, судя по всему, Азиза считала такую перспективу радужной.

– Жаль, что вы не можете рассказать побольше о том, что удалось узнать вашей подруге, – разочарованно пробормотал он, готовясь закончить разговор: для Леонида долгие беседы всегда были в тягость, а особенно не любил он ситуации, когда собеседник вызывает сочувствие. В таких случаях приходилось следить за своим языком и сопереживать, а Кадреску не отличался чувствительностью. Другие, к примеру, Лицкявичус, или Агния, или даже Никита, знали, как вовремя похлопать по плечу и когда сказать нужные слова, но для Леонида, привыкшего к молчаливой, кропотливой работе с теми, кто уже никогда не заговорит, общение с живыми людьми было сущей пыткой.

– Слушайте! – вдруг воскликнула Азиза, едва не подпрыгнув на скамейке. – Ведь у Нины парень был – может, он больше вам расскажет?

– Парень? – насторожился Леонид, подумав, что еще не все потеряно. – Как его зовут?

– Антон Скоробогатов. Я видела его пару раз. Приличный такой парнишка – во всяком случае, мне так показалось.

– И где он живет?

– Понятия не имею! – расстроилась Азиза. – Но он ведь с Ниной жил, вместе, так что вы без труда его отыщете.

– То есть у Антона есть ключ от Нининой квартиры?

– Естественно!

Отлично – значит, можно порадовать Карпухина!

– А почему вы об этом спросили? – задала вопрос Азиза.

– В редакции сказали, что в компьютере Нины нет ничего, касающегося ее будущей «сенсационной» статьи: они проверяли на предмет того, нельзя ли все-таки что-то опубликовать. Значит, все должно храниться в ее компьютере дома?

– Наверное. Когда я работала в газете, мы старались ничего важного в офисе не держать и все уносили домой.

– Почему?

– Конкуренция. Любой норовит заглянуть тебе через плечо и увести интересный материал.

– Разве это этично?

– Нет, но кому это интересно?

– Мы взяли Станислава Шемякина! – объявил Карпухин, на ходу сбрасывая куртку: внезапно снова вернулись холода, хотя еще позавчера казалось, что лето не за горами.

– Да ну? – отозвалась я, ногой подвигая ему тапки, так как на руках восседала Анюта, деловито посасывая соску и с интересом разглядывая гостя. Юбер суетливо вертелся под ногами, в то время как благородный Аякс всего один раз понюхал вошедшего и удалился на свое место.