Они уселись, спустив ноги в бездну, взялись за руки и стали смотреть на Сатурн и друг друга.

— Я не думаю, что Орки смогут открыть железную дверь этой башни, — сказал Кендрик, —но они могут продержать нас в плену пока мы не умрем от голода.

— До этих пор ты никогда не терял надежды, мой рыцарь, — ответила Риция и поцеловала его в висок— Давай поищем! Эти стены ужасно старинные. Кто знает, какие волшебные реликвии лежат забытые внутри? Пара плащей из перьев Феникса отнесут нас, смеющихся, по небу прямо домой?..

— Боюсь, что этого не будет, дорогая. Над нами давлеет рок. — Кендрик коснулся пики, которая блестела, — опираясь на укрепления башни. — Печальным и серым станет мир без нас. Нам остается только храбро встретить свою смерть.

— Радостно, поскольку мы вместе, — заиграла шаловливая улыбка на лице Риции. — Я заметила, что в одной из комнат есть постель. Давай испробуем ее?

Кендрик нахмурился.

— Давай мы лучше приведем наши умы и души в порядок.

Она потянула его за локоть.

— Позднее, да. Кроме того — кто знает, когда мы встряхнем одеяло, может, мы найдем там Шапку-Невидимку, которая сделает нас невидимыми для врагов.

— Ты бредишь.

Слезы застилали ее глаза.

— А что, если так? — Голос ее дрожал —Если ты мне поможешь, я могу помечтать о свободе.

Скоби ударил кулаком по льду.

— Нет! — гаркнул он, — Я хочу умереть в настоящем мире.

Риция отодвинулась от него. Он увидел ужас, который обуял ее.

— Ты, ты бредишь, любимый, — неуверенно сказала она.

Он согнулся и схватил ее за руки.

— Разве ты не помнишь Тома и твоих мальчиков?

— Кого?..

Кендрик ссутулился.

— Я не знаю. Я тоже забыл.

Она оперлась на него, и они сидели там, на высоте, обдуваемые ветром. Наверху парил ястреб.

— Последствия злых чар, конечно. О, сердце мое, жизнь моя, сбрось их! Помоги найти мне способ спасти нас. — Однако ее мольба казалась неестественной, хотя в ней говорил страх.

Кендрик выпрямился. Он положил руку на пику Вейланда, и ее сила влилась в него.

— Правда, заговор, — сказал он. Его голос набрал силу— Я не стану ждать в этой темноте, не стану переживать, когда она ослепит и оглушит тебя, дама моего сердца, — Они встретились взглядами и не могли отвести глаза. — Есть один путь к нашей свободе. И он проходит через врата смерти.

Она ждала, молчаливая и дрожащая.

— Что бы мы ни делали, нам придется умереть, Риция. Давай умрем по обычаям нашего народа.

— Я… нет… я не хочу… я…

— Ты видишь перед собой средство к освобождению. Она острая. Я — сильный, ты не почувствуешь боли.

Она обнажила свою грудь.

— Тогда быстрее, Кендрик, пока у меня есть силы не отступать.

Он вонзил свое оружие.

— Я люблю тебя, — сказал он. Она опустилась к его ногам. — Я иду за тобой, моя дорогая! — сказал он и выдернул сталь, упер пику о камень, навалился на нее всем телом и упал подле нее.

— Теперь мы свободны.

— Это было… как в ночном кошмаре, — сказала Броберг, как во сне.

Голос Скоби дрожал.

— Я думаю, это было необходимо сделать для нас обоих. — Он посмотрел прямо перед собой, и Сатурн ослепил его глаза своим светом. — В противном случае мы оставались бы… помешанными? Может быть, это неверное определение. Но ведь мы не были в реальном мире, правда?

— Так было бы проще, — невнятно сказала она.

— Мы никогда не думали, что нам придется умереть.

— Разве ты предпочла бы такую смерть?

Броберг била дрожь. Слабость на ее лице уступила место напряжению, такому же, что было написано на его лице.

— Ну нет, — сказала она тихо, но совершенно осознанно, — Хотя, конечно, ты был прав. Спасибо за твою храбрость.

— Ты всегда была такой сообразительной, Джин. Твое воображение моему и в подметки не годится. — Скоби махнул рукой, как будто хотел отмахнуться от дурных мыслей, — Хорошо, давай свяжемся с беднягой Марком и скажем ему. Но сначала… — Его слова потеряли проникновенность, которую он в них пытался вложить. — Сначала…