— О да, она поначалу казалась здоровой, но потом стала выглядеть просто отвратительно. Не хочу даже думать о том, скольких мужиков она заразила. Но она смотрела на вещи просто: «Если они хотят со мной спать, пусть принимают меня, какая я есть». Чувство юмора у нее сохранялось до самого конца. От нее пришлось избавиться, поскольку она слишком много знала. Говорят, она приняла это спокойно. Думаю, была даже рада, как считаешь?

Борис пожал плечами — разговор начал ему надоедать.

— Попозже пришлешь девку.

Садясь в машину, он мурлыкал себе под нос модную песенку. Мимо прошла молоденькая девушка. У нее были длинные темные волосы, бедра при ходьбе соблазнительно покачивались. Он смотрел на нее в боковое зеркало и улыбался. Ему нравились английские девушки, нравилась их уверенность в себе. Борис знал, что у них есть чутье, которое позволяет им не упустить свой шанс, свою жизненную удачу. В Англии деньги почитали как бога. Большинство людей ради денег соглашались буквально на все.

Такая дикость англичан изумляла Бориса.

Он заметил, что девушка смотрит на него. Может, поехать за ней и познакомиться? Но отвлекаться нельзя. В мире множество таких, как она, если знаешь, где искать.

Джимми Пирса мучил страх. Он знал, что Джеки Ганнер и Джоуи Партридж исчезли, и у него не хватало духу сказать об этом Борису, которого новость, несомненно, приведет в бешенство.

Он пил виски, стараясь подольше растянуть бутылку Он знал — пить не следует, но приходилось пить, дабы успокоить нервы.

Жена смотрела на него из кухни. Она чувствовала неладное, но не могла вытянуть из мужа ни слова.

— Выпей, выпей еще, дружок. Давай, напивайся, — произнесла она с издевкой.

— Заткнись, Ширл, ты действуешь мне на нервы.

— О-о, прости, дорогой. Может, мне и дышать через раз?

Ее сарказм не достиг цели, и Джимми продолжал нервно пить.

— Скоро придет мама. Надеюсь, ты повеселеешь к ее приходу. Ты ее знаешь, она сразу начнет допытываться, в чем дело, и не отстанет, пока ты ей все не выложишь. В ней великий талант погиб — ей стоило податься в легавые.

Не услышав на сей раз обычных грязных выпадов мужа в адрес тещи, Ширл поняла, что дело нешуточное. Она подошла к столу, где сидел Джимми, периодически прикладываясь к стакану.

— Ну же, Джим, что стряслось? Должна ли я беспокоиться о детях?

Он посмотрел ей в глаза:

— Я по уши в дерьме, Ширл. Теперь все серьезно.

Она вздохнула, посмотрела сверху вниз на лысеющую голову мужа и мягко сказала:

— Что ты натворил, приятель? Скажи мне, и подумаем, как можно выпутаться. Снова продулся в карты?

Он оттолкнул стакан:

— О, как это похоже на тебя, Ширл. Сразу кидаешься меня обвинять.

Она прищурилась и произнесла сквозь зубы:

— Пока ты, черт возьми, не расскажешь мне, во что влип, я могу только догадываться.

— Где дети?

— Их нет дома, а что? Еще одна телка залетела? Если это так, я тебе яйца отрежу, Джимми. Я не шучу. Отправлю тебя прямиком к ветеринару, он тебя кастрирует, как кота.

Он с досадой сплюнул.

— Нет, Ширл, ты не угадала. Это действительно серьезные неприятности.

— Еще раз увижу шлюху на пороге своего дома — покажу тебе, что такое настоящие неприятности. Наша Шерон была в шоке в прошлый раз.

— К черту Шерон.

Он помолчал секунду, затем схватил жену за руку и потащил ее через весь дом к гаражу. Там он запер дверь и тихо сказал:

— Только не ори, ладно?

Она нехотя кивнула. По коже у нее бегали мурашки, и ей уже не очень хотелось знать, что случилось. Он открыл багажник своей машины. Волосы на голове Ширли встали дыбом. Она хотела закричать, но муж зажал ей рот широкой мясистой ладонью.

— Это Томми Броутон, мертвый и в багажнике моей машины. Не знаю, как долго он здесь пролежат, но, судя по запаху, несколько дней. Ганнер и Партридж отсиживались в безопасном месте в Реттендене, а теперь они почему-то исчезли. Когда Борис их хватится, он поймает меня, начнет пытать и будет громко смеяться, если я не смогу сказать ему, куда они подевались. Вот что со мной случилось, Ширл. Ну и какие блестящие идеи тебе приходят на ум? Как мне вылезти из этого дерьма?

Она оторвала его руку от своего лица.