— Я не уверен, что это не опасно. Но рискнуть, пожалуй, стоит.

— А нам не придется снимать маски, Дориан? — спросила Иссельда.

— Не бойтесь, — усмехнулся д'Аверк. — Многие гранбретанцы даже спят в масках. Их и под страхом смерти не заставишь открыть лицо.

Лагерь оказался намного больше, чем они ожидали. В отдалении высились стены Брадислы; отчетливо виднелись шпили и фасады зданий.

— Какая красота! — вздохнул д'Аверк. — Ужасно жаль, что завтра город погибнет. Надо быть безумцами, чтобы сопротивляться такой армии.

— Неужели для взятия этого города нужно столько войск? — удивился Оладан.

— Империи Мрака требуется быстрая победа, — объяснил Хоукмун. — Я встречал и большие армии. Не думаю, что этот лагерь охраняется надежно — он слишком велик. Надеюсь, если мы поставим здесь палатку, то ни у кого не вызовем подозрений.

Повсюду стояли палатки, шатры и даже лачуги; на кострах готовилась всевозможная снедь; в загонах паслись кони, буйволы и мулы. Под присмотром саперов Ордена Муравья рабы волокли по грязи огромные стенобитные машины. На вонзенных в землю древках развевались знамена и значки, отмечая расположение того или иного ордена. У костров кого только не было: Волки, Кроты, Осы, Вороны, Хорьки, Крысы, Лисы, Вепри, Мухи, Собаки, Барсуки, Козлы, Росомахи, Выдры и даже несколько Богомолов — отборных гвардейцев, чьим магистром был сам король-император.

Хоукмун узнал знамя Адаза Промпа, толстого магистра Ордена Собаки; пестрый флаг Вреналя Фарно, барона Гранбретании и магистра Ордена Крысы; длинный штандарт Шенегара Тротта, графа Суссекского.

Хоукмун понял, что Шекия завоевана почти целиком, — вот почему под Брадислой собралось столько солдат и знаменитых полководцев: почти вся армия Империи Мрака. Он увидел Шенегара Тротта, которого несли в паланкине к его шатру. Наряд графа Суссекского был расшит золотом и драгоценностями; его маска из белого серебра казалась пародией на человеческое лицо.

Шенегар Тротт выглядел изнеженным аристократом, но Хоукмун видел его в сражении у брода Вайзна на Рейне, когда граф под водой проскакал по дну реки до вражеского берега. Вельможи Империи Мрака оставались для герцога Кельнского загадкой. Они казались ленивыми и изнеженными, но при этом были смелы, как звери, с которыми себя отождествляли, а зачастую и смелее, и свирепее этих зверей. Однажды Шенегар Тротт отрубил руку у кричащего младенца и обглодал ее на глазах у несчастной матери ребенка.

— Ну что ж, — вздохнул Хоукмун. — Поедем напрямик через лагерь. На том конце заночуем, а утром попробуем выбраться.

Они медленно ехали по лагерю. Время от времени д'Аверк отвечал на приветствие какого-нибудь Вепря. На противоположном краю лагеря они спешились и достали походное снаряжение воинов, убитых ими в таверне.

Стоя в стороне, д'Аверк смотрел, как его товарищи готовят ночлег.

— Иначе нельзя, — объяснил он. — Военачальнику моего ранга не пристало трудиться наравне с подчиненными.

Несколько оружейников из Ордена Барсука подкатили к ним тележки, нагруженные запасными топорищами, эфесами, наконечниками для стрел и копий. Был там и точильный станок.

— Не нужна ли вам наша помощь, братья Вепри? — спросил один из них.

Хоукмун смело вытащил из ножен затупившийся меч:

— Надо его наточить.

— А я потерял лук и колчан со стрелами, — сказал Оладан, заметив на тележке связку луков.

— А ваш собрат? — спросил солдат в барсучьей маске, показывая пальцем на Иссельду. — У него и вовсе нет меча.

— Так дай ему меч, болван! — рявкнул д'Аверк, и Барсук торопливо подчинился.

Когда они оказались полностью вооружены, Хоукмун почувствовал, что к нему возвращается уверенность. Он был доволен своим хладнокровием, но Иссельда приуныла.

— Еще немного железа, и я свалюсь с ног, — пожаловалась она, ощупывая тяжелый меч, который ей пришлось пристегнуть к поясу.

— Забирайся в палатку, — посоветовал Хоукмун. — Там можно без опаски снять оружие и часть доспехов.

Д'Аверк печально смотрел, как Оладан и Хоукмун разводят костер.

— Чем вы так расстроены? — спросил Хоукмун, взглянув на него сквозь щели в маске. — Садитесь, скоро будем ужинать.

— Что-то мне не по себе, — пробормотал француз. — Я всегда чувствую опасность…

— Почему? Думаете, Барсуки заподозрили неладное?

— Нет… — Д'Аверк окинул взглядом лагерь. Сгущались сумерки, и воины укладывались спать. На городских стенах рядами стояли войска, готовые сразиться с армией, которой никто, кроме народа Камарга, еще не смог дать отпор.