Я встал, прошел по кораблю мимо отдыхавших гребцов и поднялся на площадку, где должен был стоять кормчий. Он полулежал на коврике, а на его месте стоял один из корабельщиков и отдавал приказания рулевым.

Опустившись на колени на краю коврика, я ждал, чтобы кормчий заговорил со мной. Его спокойные глаза смотрели вдаль. В ухе блестела маленькая медная сережка. На шее висела бронзовая цепочка с зеленым камнем, который приносит здоровье.

Я кашлянул, чтобы привлечь его внимание.

— Акулу видел? — спросил он, не поворачивая головы. — Смотри туда: видишь, по воде скользит ее косое перо?

Я посмотрел, куда указывал моряк, и на блестящей от солнца поверхности воды увидел косой темный плавник морского чудовища.

— Она идет за нами по пятам от самого Сидона, — сказал кормчий, — и все надеется, что кто-нибудь умрет и его выбросят за борт…

— А я пришел сказать, — прервал я моряка, — что здесь на корабле в мешке спрятан один наш мальчик из Авали.

Кормчий приподнялся и строго посмотрел на меня.

— Смотри говори правду!

— Взгляни сам! Может быть, его украли, чтобы продать в рабство.

— Пойдем, покажи мне!

Кормчий спустился по лесенке, и мы пробрались на нос корабля. Кожаный мешок теперь отодвинулся в сторону и лежал около самого борта.

Кормчий нагнулся над мешком, толкнул ногой и стал ощупывать толстую воловью кожу.

— Чей это мешок? — обратился он к лежавшим в разных положениях путникам. — Чей мешок, я спрашиваю?

Лежавшие поворачивались, подымались, некоторые подошли к мешку, но никто не признавал его своим.

— Разбудите-ка еще тех молодцов! — указал кормчий на людей, среди которых лежал путник со шрамом на ноге.

Их растолкали. Человек со шрамом на ноге, притворно зевая и усердно протирая глаза, отвечал:

— Не знаем, не знаем мы этого мешка. Зачем напрасно будите?

Тогда кормчий разрезал ремешки, которыми были затянуты края мешка.

Оттуда показалась взъерошенная голова Гамалиеля, а потом вылез и он сам.

Он держал в руке несколько смокв.

— Ты как сюда попал? — спросил кормчий.

Гамалиель замычал в ответ и показал лицом и руками, что он немой и не может говорить.

— Это наш авалинский мальчик, сын рыбака, — сказал я и закричал:

— Гамалиель, косой заяц, да говори же ты!

Он бросился ко мне и стал шептать мне на ухо:

— Не могу я говорить. Те люди, которые меня схватили и засунули в этот мешок, мне приказали молчать, о чем бы меня ни спрашивали. Иначе они меня выпотрошат, как куренка.

Гамалиель зажал рот ладонью и, со страхом оглянувшись кругом, снова стал мычать, трясти головой и больше не отвечал на вопросы.

— Ну-ка, пойдем со мной к управителю корабля, — сказал кормчий, взяв Гамалиеля за руку.

Под площадкой на корме была устроена маленькая каюта с окошком, затянутым пестрой занавеской. Оттуда выглянул старый человек. Кормчий рассказал, в чем дело. Управляющий кораблем пропищал в окошко:

— Я сюда поставлен нашим хозяином Макаром, чтобы ничего на корабле не пропало и чтобы богатства Макара росли и множились. Если мешок не имеет владельца и найден на корабле моего хозяина, значит, он будет принадлежать ему. Хитрый мальчишка не хочет говорить, потому что он лгун и обманщик и хотел проехать даром. В наказание за обман мальчик тоже станет рабом Макара.

Тут Гамалиель вытаращил глаза и завопил:

— Я сын свободного сидонского рыбака! Мы никогда рабами не были, и я тоже не хочу быть рабом!

— Я так сказал, и так будет! Кормчий Бен-Кадех, держи его около себя, а если он захочет убежать, надень ему на шею деревянную колодку.

Управитель задернул занавеску, и оттуда послышался его тонкий, визгливый кашель.

Кормчий взял за руку Гамалиеля и пошел с ним наверх, на площадку.

Гамалиель не упирался, перестал плакать, почесал затылок и еще больше растрепал свои вихры.

— Как только за мной станут меньше смотреть, я убегу, — шепнул он мне.

Мы с Гамалиелем сели. Кормчий стоял, расставив ноги. Лицо его было угрюмо, и он не глядел на нас. Про себя я бранил его за то, что он не хочет помочь Гамалиелю. Вдруг мой товарищ воскликнул:

— Смотри, Эли, на эти лодки! Здесь ведь ловят рыбу наши авалинские рыбаки.

Стая черных лодок широко рассыпалась по морю. Рыбаки тянули и выбирали в лодки длинный невод. Рыба, застрявшая в петлях сетей, сверкала серебряными искрами.