Шрифт:
МАКЕДОНСКАЯ ЗАСТАВА НА ПЕРЕВАЛЕ
Там, где угрюмый хребет Седых гор, [92] прорезан узким ущельем Священных лоскутов [93] близ источника Куропаток, под нависшими глыбами зеленоватого гранита с красными прожилками стоят полукругом кожаные палатки, растянутые на кольях. Они выгорели на солнце, и ветер не переставая треплет их.
Огонек костра с треском вспыхивает, когда в него подбрасывают пучок сухих колючек. Порывы холодного ветра уносят клубы густого дыма. Ветер раскачивает длинные стебли растений с желтыми цветами, гонит по дороге сухие листья фисташковых деревьев, которые растут по склону горы, вцепившись корнями в трещины скал. Иногда скатываются легкие высохшие шары перекати-поля и, прыгая, несутся по каменистому ущелью. По обе стороны тропы на всех кустах нацеплены розовые и синие выцветшие лоскутки, оставленные суеверными путниками. Ведь если не оставить подарка духам гор, спрятавшимся в глубине ущелий, то этим можно вызвать их гнев, и они сбросят скалу, напустят болезнь или заставят хромать лошадь, и путник не увидит родного дома.
92
Седые горы (Сафэд-кох) — горный хребет к югу от долины Кабула в Афганистане.
93
До сих пор в этом ущелье путники вешали на ветвях деревьев лоскутки от своих одежд в честь «духа гор». Отсюда и название ущелья.
Около костра, кутаясь в порыжелые шерстяные плащи, сидят бородатые воины. К огню протянуты их волосатые, загорелые ноги, обутые в красные кожаные сандалии, подбитые гвоздями. Ремни от сандалий переплетены до колен. Бронзовые шлемы, сдвинутые на затылки, потемнели от времени и носят следы многих ударов. Обветренные лица темны от пыли и загара. Глаза щурятся от едкого дыма.
— Проклятое место!.. — ворчит один. — Холодный ветер дует из этой щели, как из кузнечного меха.
— Но, но! Клянусь Гераклом, — кричит другой воин, — даже кони бесятся здесь, на этом проклятом перевале!
Восемь лошадей привязаны к коновязям, по четыре в ряд, головами в середину, четыре вороных и четыре рыжих. Два жеребца ржали и взвизгивали, стараясь достать друг друга.
Воин прикрикнул на них, схватил несколько жгутов сена и стал раскручивать и пушить их перед присмиревшими конями.
— Аристоник никогда не позаботится о коне! Сидит где-нибудь на скале и мурлычет свою песню.
— Стой!.. — раздался крик между скал. — Стой, бродяга, а то я проколю тебе живот!
Все три воина вскочили, схватив копья.
— Аристоник не прозевал! Кто-то хотел пробраться мимо поста. Нужно придержать его.
— Куда идешь?.. — раздался сверху новый окрик по-персидски, и между большими камнями заметался странный тощий человек.
С необычайной легкостью, размахивая руками и широким плащом, похожий на летучую мышь, он бежал по склону горы, прыгая с одной скалы на другую, и к нему спешили наперерез воины, бывшие в дозоре. Путник сделал несколько прыжков, бросился к костру и здесь опустился на землю.
Этот человек, казалось, не мылся и не стригся от рождения. Длинные волосы, копной стоявшие над головой, спускались по спине чуть ли не до земли; они были заплетены в несколько кос, перевитых и перепутанных между собой и проткнутых на макушке длинными медными булавками. Курчавая бурая борода двумя прядями падала на грудь. Из-под грязной гривы черные глаза бросали недоверчивые, звериные взгляды. Полуголое, почти черное, тощее тело покрывал изодранный плащ, заплатанный яркими лоскутьями. Странник был подпоясан несколькими разноцветными шнурками, [94] на которых висели медные кривые ножи, щипчики, буравчики, сушеные змеи, ящерицы и другие диковинные знахарские принадлежности. На босых ногах налипли слои засохшей грязи. В руках он держал длинный посох; на конце его болталась пустая тыквенная бутылка.
94
Разноцветные шнурки на поясе — признак жреца огнепоклонников.
— Кто такой? Куда идешь? — спрашивали воины.
— Иду в Забул. [95] — Он махнул рукой на север. — Я бедный атраван. [96] Хожу по свету и избавляю людей от злых дивов, [97] посылаемых страшным Ариманом.
— Зачем крадешься по горе, а не идешь по дороге? Значит, ты имеешь дурные мысли! Зачем прячешься?
Атраван поднял к небу длинные костлявые руки.
— Вижу на небе то, что написано Великим, Всевидящим. Много крови прольется, не все вернутся домой…
95
В описываемое время Кабул — столица Афганистана — населением назывался Забул.
96
Атраван — ученый жрец огнепоклонников.
97
Дивы — злые духи бога зла Аримана.
— Это мы и без тебя знаем. Сиди здесь, попрошайка! Сколько денег собрал? Говори!.. — Воин замахнулся копьем.
Атраван упал на землю и стал причитать:
— Ой, не убивай! Расскажу очень важное! Кто у вас начальник? Только ему скажу.
— Аристоник, иди сюда! Бродяга зовет начальника. Наверное, хочет обмануть! Чтоб с ним больше не возиться, сбросим его на дно ущелья!..
Со скалы спустился молодой воин в войлочной шляпе, завернутый в полосатый шерстяной финикийский плащ. В руках он держал кифару, [98] и пальцы рассеянно перебирали струны.
98
Кифара — деревянный щипковый музыкальный инструмент с семью и более струнами.
— Кто это? — Воин зевнул и потянулся.
— Попрошайка. Такие постоянно шатаются по всем дорогам и все высматривают. Это самые подозрительные бродяги. Надо его прикончить.
Лохматый странник замотал головой, схватил край своего рваного плаща и стал желтыми зубами отдирать розовую заплатку. Он вытащил небольшой обломок серебряной монеты и протянул темную ладонь.
Аристоник взял монету, внимательно осмотрел ее и сказал воину:
— Берда, это нужный человек. На монете изображение нашего базилевса. Это сюмбаллон. [99] Ты его проведешь прямо в главную канцелярию к экзетазису. [100] Смотри, чтоб его доставить живым… Сиди здесь! — указал он на место у костра.
99
Сюмбаллон — предмет с условными знаками, по которым два лица узнают друг друга, например, по половинкам разломанной щепки или монеты, концы которых должны сойтись.
100
Экзетазис — ведающий донесениями лазутчиков.