— Почему?

— Знания, влекут за собой ответственность. Чем больше знаний, тем выше уровень ответственности. Тебе придётся отвечать не только за себя, не только за семью, вверенный Корпус, за Княжество, в конце концов, а за весь мир, а может и за несколько. Ты готов к этому?

— Я, Твоё преподобие, всю жизнь за кого-то или за что-то отвечаю, так, что ответственностью больше, ответственностью меньше, какая уже разница.

— Но смотри, я тебя предупредил.

— Я обязательно учту это.

Две недели. От зари до зари бился старый волшебник, стараясь разрушить устои материализма в подсознании своего ученика, но ничего у него не получалось. Алексей всё понимал, мог себе представить, то о чём рассказывал Преподобный, но не более этого.

— Нет, этого просто не может быть, — горевал волшебник, — я ведь своими глазами выдел, как ты пропал, превратился в росток, пробивающийся к поверхности земли, к свету и воздуху, а потом вновь вернулся на прежнее место. Ведь было это? Было, я тебя спрашиваю?

— Было, Твоё Преподобие.

— Ты сам чувствовал себя в этом ростке?

— Чувствовал, я даже явно чувствовал, как задыхаюсь перед самым выходом наверх.

— Так почему теперь у тебя ничего не получается?

— Наверное, потому, что тогда было всё неосознанно, а теперь, я стараюсь понять принцип, и ни чего не получается.

— Всё, хватит. Сделаем перерыв. Но не для тебя, для меня. Мне нужен отдых, ведь я уже старый человек. А ты занимайся. Ни каких походов домой, ни каких выходов в город. Сидишь в своей комнате, и покидаешь её только в столовую, поесть. До тех пор, пока не сможешь выйти из неё не через двери. Всё понял? Может, таким образом, получится.

— Слушаюсь, Твоё волшебство.

— И хватит всяко разно обзывать меня, — пробурчал в ответ старик, выходя из комнаты. — Я не закрываю комнату на ключ, надеюсь на твою сознательность.

Прошло ещё две недели, под окнами расцвели абрикосы, густо укрывшись белым с лёгкой розовинкой, цветом. На газонах пробилась свежая, нежно-зелёная трава, в такую же зелень оделись кусты сирени. А у Алексея всё никак ни чего не получалось. Он сидел тёплым весенним вечером у открытого окна, за окном ярко светила луна, соловей в саду завёл свою трель. Тишина, ни единое дуновение ветерка не шелохнуло воздух. «Интересно, — подумал Алексей, — как там сейчас Аня с Пашкой. Давно их к себе не приглашали. В последний раз Аня была на восьмом месяце. А потом у меня здесь дела закрутились, и совсем не было времени пообщаться с друзьями. Интересно кто у них родился. Аня говорила, что должна быть девочка. УЗИ показало, а Пашка, помниться, сопротивлялся. Всё донимал Никадима, просил подтвердить, что родится пацан. Вот выйду из заточения. Надо будет сходить к ним в гости». Он сидел у распахнутого окна и размышлял, когда какой-то посторонний звук привлёк его внимание, он обернулся в сторону звука и замер. Стены комнаты не было. Вместо неё Алексей увидел детскую кроватку и склонившуюся над ней женщину. В хорошо знакомой фигуре, немного скрытой тонким пеньюаром, Алексей безошибочно угадал Анну. Девушка поправляло одеяло, укрывала поплотнее спящего ребёнка, вдруг её спина напряглась, видимо почувствовав постороннее присутствие. Алексей улыбнулся, и она успокоилась, расслабилась. Поцеловала в лобик спящую девчушку и вышла из комнаты, плотно прикрыв двери. Это была его квартира, которую он оставил друзьям. Когда-то и он планировал именно в этой комнате сделать детскую. Она выходила окнами в тенистый тихий дворик, и ребёнку должно было быть там покойно, в шумном городе. Не успел Алексей удивиться увиденному, как за окном, ночную тишину разорвал рёв мотоцикла. Он выглянул и вместо привычного тихого сада увидел ровное шоссе, по которому нёсся одинокий мотоциклист, он узнал это шоссе, и конечно узнал мотоциклиста. Павел летел в сторону города из Борисполя, скорее всего, был в командировке и вот теперь спешил с самолёта домой в тепло и уют. Он тоже почувствовал его взгляд, сбросил скорость, оглянулся, ничего не увидел и вновь накрутил ручку газа до предела. Мотоцикл рванулся в сторону города, в сторону дома. И сразу навалилось всё вместе, пропал потолок и Алексей увидел силовые поля. Энергетические нити, некогда показанные ему сыном, он увидел спящую дочь и Катерину. Она сидела в его кабинете и перебирала какие-то бумаги, а вон Владмир, как всегда у Василия в кабаке. Интересно. Что он сегодня празднует, ага, и Никадим здесь. Что-то бутылок не видно, спорят, наверное, какие-то проблемы возникли на предприятии. Но кабак, это не место для обсуждения таких вопросов. Надо будет им сказать. Никадим повернул голову.

— Господин Алексий, у тебя получилось, присоединяйся к нам. Здесь сор зашёл серьёзный.

— По какому вопросу «Малыш»? — не двигаясь с места, спросил Алексей.

— По объёмам производства. Я считаю, что необходимо разбить на несколько очередей, и строить по мере увеличения спроса, а вот господин Владмир считает, что надо сразу всё построить.

— Друзья мои, вот, что я вам скажу. Во-первых, вы выбрали для этого спора не самое удачное место. Нельзя обсуждать дела в людных местах. Если вам не хватает для этого рабочего времени, и кабинетов. То хоть спрячьтесь на заднем дворе. А во-вторых, я надеюсь, что завтра, максимум послезавтра, Преподобный выпустит меня из заключения, и мы всё спокойно обсудим, а пока поужинайте, выпейте и расходитесь по домам.

— Вот слышал, что господин Алексий сказал? — Спросил Никадим у совершенно опешившего гвардейца.

Тот ничего не ответил. Только помотал головой, и жестом подозвав официанта, приказал принести им большой штоф медовухи и конечно немного закусить. В это время в зал вошла Ольга, Владмир поднялся и ничего не говоря, вышел, уводя за собой жену. Молодой маг остался в одиночестве, точнее в компании большого штофа. Такая компания ему не особо понравилась и он налив себе одну рюмку, для аппетита, отослал штоф друзьям за соседний столик.

— Жена, да пойми, не пили мы, только о делах говорили, — убеждал гвардеец девушку.

— Я видела, конечно, не пили, что для вас большой штоф. Разве это пить. Вот кабы ящик, это да.

— Да только ведь заказали и дольше заказывать не собирались.

— Вы всегда не собираетесь, только вот почему-то домой не приходите, а приползаете.

— Нет, женщина, ты ко мне совсем не объективна. Когда это мы в последний раз напивались?

— Как когда? Я помню, кажется, вы своё новое предприятие обмывали.

— Так это когда было? Два месяца назад? Когда Алексий на учёбу уходил?

— Да? Точно, а я думала совсем недавно. Извини, ошиблась. И вообще я совершенно случайно зашла. Вот с дежурства ехала, думаю, дай зайду, может муженёк тут. Поужинаем вместе да домой поедем, а он возьми да сорвись с места.

— Вот это ты женщина даёшь. Сначала выговорила меня, а теперь оказывается, что и сама ужинать заезжала. Так что вернёмся?

— Да ладно уж, не будем, дома поужинаем. А что от Алексия никаких не слышно новостей?