Внизу, петляя между колонн, поплыли дородные фигуры в алых балахонах — Таира прикинула, на кого они больше похожи: на палачей или на кардиналов? Решить было трудно, потому что ни с одним из представителей этих профессий она, к счастью, на Земле не встречалась.

— Тем лучше, — жестко парировала принцесса. — Подтвердим свое магическое естество. Вставай.

Она протянула руку, обнимая девушку за плечи, и в следующий миг они стояли уже посреди леса колони, в самом центре грубо скомпонованного мозаичного пола, отмеченного пурпурным разлапистым цветком. Для этого подзакатного мира, где явно превалировали серые тона, здесь было многовато красного.

Грузные, неопределенного пола существа в алом продолжали двигаться семенящими шажками, не замечая вновь прибывших; впрочем, при таком обилии архитектурных излишеств это было естественно.

— Пальни-ка в потолок, — посоветовала Таира, — для сгущения магической атмосферы.

Ее голос, резко прозвучавший на фоне едва слышных шелестящих шагов, произвел впечатление ничуть не меньшее, чем выстрел. Секундное замешательство сменилось топотом, точно у этих пузанов разом отросли копыта, — женщин окружали. Пока, к счастью, не настолько близко, чтобы достать до них рукой или каким-нибудь оружием.

— К столбу, — приказала мона Сэниа, отступая па два шага и прислоняясь к побеленной пятигранной колонне; хотя она и была уверена, что все эти обладатели багряных туник взяты под прицел, но командорский опыт не позволял ей оставлять противника за спиной.

Правда, сейчас они не были противниками — скорее уличными зеваками. Жирные складчатые лица расплывались в улыбках; оправившись от первоначального замешательства, краснохламидные принялись подталкивать друг друга локтями, похлопывать себя по бедрам и потирать четырехпалые ладони, плоские и пухлые, как оладьи.

— Осторожно, — предупредила мона Сэниа, — сейчас они обнаглеют, а хотелось бы не портить отношений. Ишь, ведут себя как в зверинце.

— По–моему, они напоминают рыбаков, которым светят две золотые рыбки, — возразила девушка.

При звуках ее чуточку гортанного голоса аборигены пришли в окончательный восторг, словно смысл сказанного был им доступен. Взаимное разглядывание продолжилось. Оставалось непонятным, кто же скрывается под многоскладчатыми хламидами, мужчины или женщины; внушительных размеров руки говорили в пользу первых, по поведение было явно бабским. Безбородые лица с уже не поражавшими воображение бровями, зачесанными кверху и вместе с остальными волосами образующими на темечке пышную баранку, были какими-то бесполыми. А вот прищуренные крошечные глазки, едва угадываемые среди лоснящихся жировых складок, глядели теперь исключительно на Таиру.

— Хок! — раздался откуда-то сбоку скорее выдох, чем возглас, и обе женщины невольно скосились на очень высокого и по сравнению с остальными сухощавого старца, неслышно появившегося позади остальных. Хотя в его коротком приказе трудно было заподозрить обширный смысл, но тем не менее один из зрителей двинулся вперед, протянул руку и, ухватив Таиру за прядку волос, дернул довольно-таки больно.

От неожиданности девушка мотнула головой и, не раздумывая, размахнулась и отвесила нахалу звонкую оплеуху. После чего той же рукой указала ему себе под ноги.

Понято было мгновенно: красная туша бухнулась на колени. Таира шагнула вперед, снова замахнулась и уже другой рукой указала на пол — хламидоносцы повалились поочередно, как доминошки.

— Тира, не увлекайся, — шепнула мона Сэниа.

Где уж тут увлечься — все и так лежали на полу. Впрочем, сухощавый старец один остался в вертикальном положении. Мгновенно сориентировавшись, девушка царственным кивком головы приветствовала его — если не как равного, то как достойного выслушать повеление.

— Сибилло сюда, — велела она, указывая на пурпурный мозаичный цветок. — Си–бил–ло. На это вот самое место. И побыстрее.

— Почему ты думаешь, что они тебя поймут? — почти не шевеля губами, прошептала мона Сэниа.

— А они уже поняли — по рожам видно.

Принцесса вдруг подумала, что в жилах Таиры все-таки нет королевской крови. Мысль была не к месту, и она поспешила прогнать ее.

Но оказалось, что девушка права. Старец выпростал из тяжелых, словно вылепленных из терракоты, складок одеяния, не позволявшего заметить его худобу, совершенно бесплотные ручки и умудрился хлопнуть ими что-то около десяти раз. Несмотря на слабый шорох, который, последовал вместо звучных хлопков, в зале тотчас же появилось пятеро стражников с парой корзиночек каждый.

— Сибилло! Сибилло!!! — истошным голосом завопил он, словно искомое сибилло должно было сразу же явиться из корзинки величиной с небольшой арбуз.

Корзинки разом распахнулись, и десять канареечного вида длинноклювых птиц ринулись к потолку. Они, вероятно, хорошо знали дорогу, потому что никто из них не заметался, а все разом нырнули в невидимые до сих пор круглые дырочки и уже там, на воле, скорее всего, разлетелись по всем возможным направлениям. Стражники захлопнули корзинки и удалились, не обнаружив ни малейшего удивления по поводу крайне раболепных поз, в коих до сих пор пребывали обладатели алых одежд.