Сарагоса, спокойно попыхивая трубкой, сказал:

— В общем, приглядывайся и принюхивайся, парень, но не забывай, где торчат ближайшие кусты. Это, — он похлопал по пакету со снимками, — безлюдный мир, а значит, безопасный. Но у твоего сна совсем другие сюжеты… Шашки наголо, как сказал наш финансист. А шашка, знаешь ли, пренеприятная вещь, когда подбирается к твоей шее.

— Вернемся без потерь, Пал Нилыч. — Кирилл потер висок, соображая, не покажут ли ему еще что-нибудь — нижнее сейфовое отделение под экраном «Ланда» выглядело очень вместительным, и снимков там могла оказаться не одна тысяча. — Вернемся без потерь, — повторил он, — я знаю.

— Х-м-м… Это откуда ж такая уверенность?

— Харана шепнул. Точнее, смолчал насчет неприятностей.

— Харана?

«Ну, сейчас я тебе выложу, — подумал Кирилл. — Не один Доктор умеет морочить голову!»

Загадочно усмехнувшись, он произнес нараспев, словно читая заклинание:

— A'xap а'на ритайра ден кро. A'xap а'на… Харана!

Сарагоса выпустил клуб сизого дыма.

— Это на скифском, парень? Так я скифского не понимаю.

— Бог с жалом змеи стоит за твоим плечом, — перевел Кирилл. — Речение индейцев экрива, из Амазонии… так, во всяком случае, утверждал мой комбат.

— И что сие значит? — В карих глазах Сарагосы мелькнуло любопытство.

— Некоторые люди умеют предчувствовать неприятности… серьезные неприятности, я хочу сказать. Звенит в висках, замирает сердце, давит… давит вот здесь. — Кирилл коснулся лба. — Индейцы в таких случаях говорили: «Бог с жалом змеи стоит за твоим плечом». В смысле: рука судьбы занесена. Чтобы отвести ее, надо изменить жизнь. Резко изменить! Понимаете?

Шеф вдруг подобрался в своем кресле, закаменел, прожигая Кирилла взглядом; лицо его покраснело, на скулах вздулись желваки, брови прыгнули вверх, да так и застыли, словно пара изогнутых мохнатых гусениц. Казалось, где-то в груди у него, отсчитывая последние мгновения, тикает часовой механизм бомбы и Сарагоса неимоверным усилием пытается предотвратить взрыв.

Вероятно, это ему удалось. Расцепив стиснутые зубы, он пробормотал:

— Выходит, ты чувствуешь грядущую опасность? Кирилл молча кивнул, удивленный произошедшей с шефом метаморфозой.

— И многие в твоей части… ну, в этой вашей команде «Зет»… умели такое?

— Кто как. Кому-то удавалось — не всегда, время от времени. Редко.

— А ты?

— Что — я?

— Ты чувствовал каждый раз? Непременно? Ну, этот звон, давление в голове? Каждый раз перед серьезными неприятностями?

— Да. Вначале я не понимал, в чем тут дело, но мне объяснили. Майор наш объяснил. Ему и раньше попадались парни вроде меня.

Лицо Сарагосы приобрело нормальный оттенок, желваки исчезли.

— Ну и ну, — в задумчивости протянул он. — Выходит, ты у нас не только спец по скифам, а еще и кузен Доктора… Или родной брат, э? Если не Доктора, так всяких там «слухачей», провидцев да адвектов?

— Это кто ж такие? — поинтересовался Кирилл.

— Адвекты? Предсказатели погоды… ну, еще они умеют дождь вызывать или бурю, рассеивать тучи и всякое такое. Синоптики, одним словом.

— Погоду я предсказывать не могу.

— Ясное дело, не можешь! Тут важна не конкретика, а суть, смысл паранормальной способности. У тебя свой дар предвидения, очень полезный для человека твоей профессии… — Сарагоса сделал паузу, потом спросил: — Выходит, ты не зря уволился из армии, сержант? Что, в голове звенело?

— Звенело. — Кирилл не стал уточнять, что не просто звенело, а бухало, словно молот о наковальню. A'xap а'на ритайра ден кро! Он не знал, какое слово в этой фразе обозначает бога, какое — змею и не является ли она от начала и до конца выдумкой хитроумного майора Звягина, однако в даре своем не сомневался. Харана! Может, экстрасенсы и парапсихологи называли сей талант по-иному, но Кирилл предпочитал свое, привычное: святой Харана, друг солдата!

Внезапно он сообразил, что Сарагоса не спускает с него напряженного взгляда.

— Значит, звенело у тебя в голове, — произнес шеф, катая в ладонях трубку. — А как сейчас? Ничего не чувствуешь?

— Нет.

— Х-м-м… В самом деле, нашел ты себе спокойную работенку, так? Ну, ладно… — Сарагоса усмехнулся и махнул в сторону сложенных на диване рюкзаков. — Оставь это барахло у меня, завтра заберешь. Минут через двадцать загляни в каптерку к дяде Коле, пусть приготовит пару фляг, комбинезоны, ремни, ну и все прочее… А сейчас — за мной, сержант! — Он вытащил карманные часы на серебряной цепочке, сверился с ними и хмыкнул. — Сегодня у нас Погружение… Самурай ведет одну парочку повеселиться… Идем, понаблюдаешь, как это выглядит со стороны.

Они вышли в коридор. Кирилл чувствовал, как томные взгляды Элечки щекочут ему лопатки. Девушка она была стройная, длинноногая и с броской внешностью, но не в его вкусе: по закону притяжения противоположностей ему больше нравились темноглазые брюнетки, а не блондинки, тем более крашеные. Впрочем, прелестную Эльвиру он о том в известность не ставил и с удовольствием любовался ее точеной шейкой и круглыми коленками, что соблазнительно белели под столом.

В «спальне» все было готово; ждали только Сарагосу, почитавшего своей святой обязанностью присутствовать при каждом Погружении. Посреди комнаты стоял табурет для Доктора, напротив, у стены — три кресла, похожих на авиационные, но без ремней. Клиенты — сытая супружеская чета в средних летах — выглядели слегка смущенными: видно, предвкушение грядущих удовольствий боролось с испугом. Оба были одеты в щегольские белые костюмы; мужчина, по виду бизнесмен из «новых русских», держал на коленях невероятных размеров чемодан, дама — объемистую сумку, наверняка с туалетами. Супруги заказали недельный тур по взморью типа Лазурного берега, но с индийской экзотикой и шведским сервисом: шикарные отели, солнечные пляжи, восточная кухня, кабаре, казино, обязательное катание на слонах — и никаких острых ощущений. Вероятно, этого добра им хватало и дома.