Шрифт:
– Ты опять обманешь… – Головастик с трудом разлепил запекшиеся губы. Голос его со времени нашей последней встречи неузнаваемо изменился, казалось, это не человек говорит, а мычит раненое животное.
– Не собираюсь тебя уговаривать. С этим делом я и сам справлюсь, а вину все равно свалю на тебя. Но тогда уже не жди пощады.
– Ладно… Я попробую… Но пусть меня больше не пытают сегодня…
«Ладно… Я попробую…» – точно такие же слова он произнес, когда я приказал ему убить Ягана. Вот так он пробовал всю жизнь. Пробовать пробовал, да ничего не доводил до конца.
Конечно же, Яган не сдержит обещания. Зачем ему живые свидетели? А ведь придумано ловко – и все соперники устранены единым махом, и с Письменами полная ясность. Уничтожил, мол, коварный враг нашу святыню. Поэтому еще теснее сплотимся вокруг Ягана – Лучшего Друга, вернее последователя и единственного законного наследника Тимофея. Слава Тимофею! И вечная память!
Нож перелетел через всю комнату и вонзился в пол у ног Головастика. Сам Яган, держа наготове другой нож, отошел подальше. Рисковать второй раз он не собирался.
– Ну давай! Чего ты канитель разводишь? – поторопил он Головастика.
– Сейчас… Трудно… Ребра болят. – Застонав, Головастик выдернул нож. Дышал он с трудом, на губах пузырилась розовая пена. Во рту не осталось ни одного целого зуба. Удавка по-прежнему болталась на его шее.
– Не мешкай, – сказал я. – Уж лучше ты, чем он. Только постарайся с первого удара…
Он ничего не ответил, только смотрел на меня безумным, подернутым слезой взглядом. Правая рука его, державшая нож, и левая, сжимавшая конец веревки, сошлись на уровне груди.
– Не трусь, дурак! – крикнул Яган у него за спиной. Он же не может двинуться с места!
– Сейчас, – просипел Головастик. Его раздавленные, лишенные ногтей пальцы наконец-то кончили вязать узел на рукоятке ножа. – Сейчас…
Неловко и медленно он повернулся и, снова застонав, как цепом, взмахнул привязанным на веревке ножом. Похожим ударом Шатун когда-то сразил охранявшего нас служивого. Да только не Головастику с его нынешним здоровьем было браться за подобные трюки. Яган, выругавшись – скорее удивленно, чем злобно, – отскочил в сторону. Головастик заковылял вслед и снова крутанул в воздухе своим оружием, однако нож задел за потолочную балку. Яган хохотнул и отступил на шаг.
– Не надейся на легкую смерть, – сказал он. – Сколько бы ты ни прыгал, будет так, как решил я.
В ту же секунду нога его угодила в лужу бумажной каши. Пытаясь удержать равновесие, Яган резко взмахнул руками и грохнулся на левый бок. Головастик, не закончив начатого шага, упал на него сверху. На какое-то время кафедра скрыла от меня сцепившиеся тела. Встать я даже не пытался – знал, что не смогу. Судя по звукам, Яган боролся вяло, словно вполсилы. Головастик стонал и всхлипывал. Так они провозились минуты три. Потом наступила тишина. Струйка крови обогнула кафедру и устремилась к моим мертвым ногам.
– Он, гад, на свой собственный нож напоролся, – раздался слабый голос Головастика. – Мне даже дорезать его не пришлось…
– Все равно ты отомстил…
– Какая мне от этого радость?
– Мы стали свободными… Иди… Ползи… Позови людей… Пусть явятся знахари. Принесут целебные травы… Пусть спасут нас…
– Мы никогда не выйдем отсюда. Ни одна живая душа не имеет права входить и выходить из этой комнаты без сопровождения Ягана. Таков указ, и его нарушение карается смертью. Меня заколют прямо на пороге, а ты умрешь голодной смертью.
– Что же нам делать?
– Неужели не догадываешься?.. Помнишь, я обещал тебе поминальную песню? Несколько раз я уже собирался сделать это, но всегда что-то мешало. Теперь, чувствую, самое время. Будешь слушать?
– А это необходимо?
– Да. Это необходимо. Я должен попрощаться с тобой.
– Тогда пой.
И он запел – тихо, почти шепотом, с трудом выговаривая слова:
Когда ты в старости умрешь, Судьбу благодари. Удачной была твоя жизнь, Ты выиграл пари. Ты сладко ел, ты вдоволь пил И счастлив был в любви. Теперь встречай свой смертный час И тихо отдохни.Он закашлялся, а прокашлявшись, долго молчал.
– Что с тобой? – спросил я. – Тебе нехорошо?
– Ничего… Горло… Если бы ты только знал, что со мной делали… Слушай дальше…
Когда в расцвете сил умрешь, Судьбу благодари. Не знал ты старческих забот, Болезней и тоски. Ты вовремя покинул мир, Ушел в разгар утех. Тебе неведом срам детей И внуков тяжкий грех. Когда ты юношей умрешь, Судьбу благодари. Избег ты множество невзгод И спасся от нужды. Тебя не изведет жена, Не предаст лучший друг. Ушел в свой предрешенный срок Цветок, не знавший мук. Когда младенцем ты умрешь, Судьбу благодари. Ты выбрал самый лучший путь, Что тут ни говори… Такое гнусное житье Достойно лишь скота. И лучше смерти поцелуй, Чем жизни блевота.