— Вызовите милицию, - тихо сказал Матвей остолбеневшим продавцам, исказив лицо так, чтобы его потом трудно было узнать. И выскользнул за дверь, решив оставить пистолет у себя.

Как и ожидалось, страховали четверку двое на старой, видавшей виды «вольво», но о драме в магазине еще не догадывались: все произошло слишком быстро и без шума.

Уже в машине Матвей довел разговор внутри себя до точки и снова подивился своему импульсу вмешаться в действие, которое его не касалось. Но так остро захотелось вдруг ответить подонкам, живущим по старому советско-пиратскому принципу, отнять и разделить!

Молодежи можно простить недостаток опыта и знаний, но не избыток наглости, хамства и равнодушия, подумал он чужими словами. Впрочем, не чужими - словами отца, провинциального учителя истории, которого любили ученики.

И вдруг пришло странное, жуткое, острое ощущение, что все это с ним уже происходило! Матвей даже припомнил, что не хотел вмешиваться в разборку в магазине. В голове вот-вот должна была созреть какая-то важная мысль, появилось предчувствие открытия. Но.., ничего не произошло. Маленькая дверца, приоткрывшая кладовую памяти, снова закрылась. Однако предчувствие не подвело.

Поставив машину в гараж, Матвей проверил почтовый ящик и обнаружил там открытку с поздравлениями. Это был вызов в столицу. Размышляя о причинах вызова, Матвей вошел в квартиру и принялся готовить ужин. Да, предчувствия его не обманывали никогда. Недаром снова приснился один из тех странных снов, которые тревожили его последние полгода.

Что ж, выходит, сон был в руку? Нечто вроде предупреждения свыше? Кто такой Монарх, который начал охоту за ним?

Поскольку Соболев знал, что психика у него абсолютно здорова, в «сдвиг по фазе» он не верил, да и владел приемами душевного успокоения. Однако докопаться до причин странных сновидений пока не удавалось. Мешал режим «инкогнито», не хватало знаний, не хватало свободы передвижения и времени. Одно было ясно: подсознание отреагировало на какое-то внешнее воздействие и мозг воспользовался той информацией, которую имел, чтобы посигналить хозяину, - сны были из разряда описанных в книге Успенского.

После программы новостей Матвей позвонил своему непосредственному начальнику и отпросился на две недели «съездить к родственникам». О том, что в Рязань он вернется, но не через две недели и не в качестве охранника, Соболев пока не знал.

Наутро он сделал зарядку - занимался Матвей по специальной системе, вобравшей в себя элементы сильной чигонг-о и кэмпо, - позавтракал и в шесть утра был уже на первом вокзале Рязани, откуда уходил электропоезд на Москву. Взяв билет, он прогулялся по залу, вышел на перрон, радуясь хорошему летнему утру, и вдруг заметил группу молодых людей, живо напомнивших ему вчерашних в магазине.

Их было пятеро: четыре парня и девица. Одеты все были модно, но неопрятно - рубашки у ребят засалены, в пятнах, как и джинсы, а костюм лохматой девицы состоял из обтягивающего красного платья-резинки, почти ничего не скрывающего. Двое парней разошлись по перрону, а двое оставшихся и девица подошли к девушке, которую Матвей видел у кассы: она брала перед ним билет. Девушка была высокая, с тонкой талией, гибкая, с копной темных волос, рассыпавшихся по плечам, и острый глаз Матвея оценил ее обаяние тотчас же. Девушка в профиль походила на Марию, и Матвей даже сделал шаг к ней, но она оглянулась, и наваждение прошло. У Марии не было таких больших глаз, зеленовато-серых, с влажным блеском, и не было таких точеных полных губ. Похожими были только волосы да овал лица. Незнакомку нельзя было назвать идеалом красоты, но что-то в ней притягивало взор: то ли милая улыбка, то ли сквозившая в каждом движении женственность.

Интересно, что от нее хотят эти трое?

Соболев приблизился к группе, напряг слух и сообразил: да это же обыкновенные рязанские вокзальные рэкетиры, мастера гоп-стопа. Выбрав жертву, бандиты просят у нее сумку, или коробку, или просто деньги, намекая, что, мол, не отдашь по-доброму, отнимем, но с мордобитием. Эти трое просили «подержать сумку, а то ведь тяжело нести».

Девушка не сразу поняла, что от нее требуется, потом кинула в сторону двух беседующих неподалеку мужчин отчаянный взгляд, но те отошли, предпочитая не связываться со шпаной. Матвей еще раз внимательно оглядел незнакомку: блузка в черно-белую полоску, такая же юбка, с полосами покрупней, и сандалии с оплетающими лодыжку ремешками. Большая синяя сумка стояла у ее ног, а через плечо висела черная дамская сумочка. Ни колец, ни серег, ни помады. «Голая» красота. И было ей от силы лет восемнадцать. Матвей колебался до тех пор, пока один из парней не щелкнул ножом, а второй снял с плеча девушки сумку. Последним доводом для Соболева был взгляд незнакомки: умоляющий и беспомощный. Кричать, звать на помощь она не стала.

Все произошло в течение двух-трех секувд.

Матвей дотронулся до локтя парня с ножом, подхватил падающий нож, ткнул пальцем в лоб второго бандита, отобрал у него сумочку, взял с асфальта синюю сумку незнакомки и свободной рукой подхватил ее под локоть.

— Пойдемте, сейчас объявят посадку.

Троица обалдевших гоп-стошшков осталась стоять с разинутыми ртами: один держался за локоть, второй за голову, и лишь девица изумленно прошипела:

— Ты что делаешь, баклан?!

— Кто вы?
– обрела дар речи девушка, останавливаясь и выдергивая локоть из руки Матвея, когда они прошли шагов десять.

— Извините, - мягко сказал он, опуская сумку, и добавил на одном дыхании:

— Меня зовут Матвей, фамилия Соболев, родился в год змеи, талисман - черный кот, закончил филфак МГУ, еду работать.

Девушка округлила глаза, потом засмеялась, приоткрыв великолепные зубы. Взгляд ее прояснился, стал приветливым и милым.

— Спасибо за помощь. Я уж думала, придется идти в милицию, в сумке все мои документы. Меня зовут Кристина, фамилия Сумарокова, родилась в год овцы, талисман - сердце. Студентка первого курса МГУ, еду сдавать летнюю сессию. А они больше не пристанут?