Под скалой начиналась неглубокая ложбина, усеянная валунами примерно одинакового размера. Валуны лежали не в хаотическом беспорядке, а собирались в длинные гряды, упиравшиеся в подножие горы, как спицы колеса. А на возвышении, похожем на своеобразный каменный стол, лежал огромный, длиной в несколько сот метров, параллелепипед из черного матового материала с красноватым отливом.

— Мы на месте, — объявил Волк. — Перед вами гроб Святогора. Каменные гряды — то, что осталось от Дороги Забвения, кто-то пытался ее расколдовать, а Калинов мост сохранился. Я перенесу вас прямо к гробу, а дальше вы уж сами.

Зверь сиганул со скалы вниз, заскакал между валунами, похожими на огромные отрубленные человеческие головы в шлемах, перескочил через реку с разноцветной водой, похожей больше на шевелящиеся длинные водоросли или волосы.

— Удачи!

Ростислав слез с Вольха, подал руку мальчишке, разглядывая нависшую над головой грань черного параллелепипеда.

— Вот это гробик!

— Спасибо, Дадхи, — застенчиво сказал Будимир.

Волк Волков показал свою зубастую улыбку.

— Вы меня все-таки вычислили, Избавитель. Значит, я в вас не ошибся. Прощайте.

Громадный зверь повернулся, в несколько прыжков пересек долину, прыгнул через реку и исчез.

— Как ты его назвал? — заинтересовался Ростислав. — У него же было другое имя — Вольх.

— Он сын Дадхикравана, помогавшего отцу и дяде Толе.

— Но ведь Дадхикраван был… э-э, насколько мне помнится, искусственным организмом, системой перемещения, а Вольх… м-м, просто большой волк…

— Тем не менее он — сын Дадхи.

— Кто бы мог подумать! Но если Дадхикраван жил практически во всех хронах, то у него должно быть много детей. Так?

Будимир покраснел.

— Не знаю…

Ростислав усмехнулся и вздрогнул от гулкого удара, сотрясшего весь горный массив.

С горы на гроб посыпались камни, загрохотало. Затем снова наступила глубокая тишина, пронизывающая весь горный массив, тишина неподвижности, обреченности, тлена и смерти.

— Что это было? — понизил голос Ростислав. — Уж не Святогор ли шевельнулся в своем гробу?

Будимир не ответил.

Они остановились под самой длинной стеной черного монолита, достигавшей высоты двадцатиэтажного земного здания. На стене были видны зазубрины и борозды — будто следы от ударов гигантского топора. Там, за этой стеной, спал мертвым сном великан Святогор, основатель рода и защитник Святой Руси, по легенде завлеченный в ловушку Великим игвой Гиибелью. Ростислав, подавленный циклопическими размерами и ощутимой массой сооружения, чувствовал себя неуютно, однако не забывал о своей миссии защитника и бдительно посматривал по сторонам, пока они пробирались между каменными россыпями и обходили гроб.

Будимир дважды применял свои экстранормальные возможности в поисках меча Святогора, вызывая магическое свечение всех заколдованных, заговоренных и многомерных вещей в округе. Таким образом им удалось избежать магических «капканов» и «мин», замаскированных под ровные полянки и дорожки, а также определить место, где когда-то торчал из земли Финист: из глубокой кинжаловидной дыры до сих пор изредка высверкивало голографическое изображение меча размерами с Эйфелеву башню. Но самого меча найти так и не удалось. У гроба своего старого хозяина его не было. А предок Руси, освященный Соборной Душой, так и не защитивший ее от коварного и злобного врага, в моральном арсенале которого не было места великодушию, благородству и чести, ничего не мог подсказать своим потомкам, нуждавшимся в его помощи.

Ростислав с интересом погладил рукой густую траву с красивой резной стрелкой, более темной в основании стебля. Трава тянулась к стене монолита и создавала впечатление печали.

— Плакун-трава, — сказал Будимир, отвечая на безмолвный вопрос спутника. — Пока она цветет, Святогор не умрет.

— А разве он не умер?

— Он заколдован.

— Так расколдуй его, и дело с концом. Сеттутеп то же самое советовал. Старик сам найдет свой меч и поможет нам.

Мальчик виновато качнул головой.

— У меня не получится. Заклятие Гиибели не смогли снять такие маги, как Яросвет, Зу-л-Кифл и Уэтль, и даже папа.

— То было давно и неправда, как говорится. Тебя назвали Избавителем, а это значит, что ты можешь. Кстати, не слишком ли мы близко стоим от гроба? Что-то мне не по себе. Не сработает ли заклятие, замуровывая нас в стену гроба?

— Гроб и есть заклятие, просто мы его так представляем. Этот черный камень — вовсе не камень и вообще не какой-либо материал, а особое поле.