Температура была около плюс пяти градусов, но из-за сырости и ветра казалось холодней, хотя для гостей и это было неплохо — по сравнению с минус восемнадцатью в Москве.

Хранитель жил на окраине Санджара, в глинобитном домике с чистым двором и тремя пристройками-сараями, в которых блеяли овцы. Прямо за глиняной стеной двора начинались траншеи, в которых росли корявые низкорослые деревца — лимоны. Кроме них, возле дома росли апельсины, мандарины и громадное тутовое дерево.

— Я живу здесь более ста лет, — сказал Вуккуб, перехватив взгляд Никиты. — В основном наездами. У меня есть свои дома практически в каждой стране. — Он поставил машину в гараж-сарай, пригласил гостей в дом.

Прежде чем войти, Такэда выглянул из ворот и поймал взглядом за домами блеск стекла: к поселку медленно ползли две легковушки. Это могли быть и машины «свиты». Толя тихо поделился своими наблюдениями с танцором, но хозяин услышал.

— Еще раз повторяю: пока вы — мои гости, бояться нечего, джентльмены. Душ с дороги, ванну?

Никита, вошедший первым вслед за хозяином, таращился на современный интерьер дома, совершенно не соответствующий его внешнему виду.

Просторный холл с плитой под мрамор, сверкающая кафелем и никелем кухня, большая ванная, также сверкающая пластиком, стеклом и хромированным металлом, зал-гостиная с удобными креслами, журнальным столиком, книжным комплексом на две стены и сервантом с великолепным баром. В доме были еще комнаты, но хозяин их не показал.

Гости разделись, сняли обувь, прошли в зал, утопая по щиколотку в толстом ворсистом ковре, выполненном под шкуру неизвестного науке зверя. Сели, оглядывая убранство гостиной. Их внимание привлекли три вещи: странная светящаяся игрушка в форме большой оплывшей свечи — в нише над столиком, какой-то отблескивающий матовыми и зеркальными поверхностями аппарат зализанных, эстетически совершенных форм — в углу и бесшумно летающая под потолком модель не то планера, не то самолета в форме летучей мыши. Она то делала круги по комнате, гибко и плавно шевеля крыльями серебристого цвета, то замирала на месте, словно разглядывая гостей бусинами глаз-фар. Мотора, заставляющего модель летать, гости не заметили.

Вуккуб появился в гостиной в домашнем халате из верблюжьей шерсти, скрывающем горб, везя за собой низкую стойку-тележку с бокалами, фруктами, бутербродами и сифоном. Хранитель достал из бара длинную бутылку темного стекла, на этикетке которой красовался берег Крыма, виноградная гроздь и надпись: «Черный доктор». Разлил вино по бокалам.

— Спасибо, — пробормотал Никита.

Хранитель остро глянул на него, понял, кивнул.

— Да, эта встреча не была, по правде сказать, необходимой, но меня разобрало любопытство — кто это пытается заменить Симаргла? Поэтому вы здесь.

— Не думал, что все произойдет так просто, — подал голос Такэда, пригубив вино. — Был готов к долгому поиску, неудачам, разочарованиям…

— Недооценил, — вставил Сухов.

— Ну, тебя-то уж точно.

— Его тоже. Ты еще не понял, кто он? У твоего Денницы были помощники…

— Ну, а я — его правая рука, — блеснул насмешливыми глазами Хранитель. Лицо его, моложавое на вид, принадлежащее мужчине лет сорока пяти, гладкое, почти без морщин, с хищным носом, узкими губами и черными глазами, с мощными «демоническими» бровями, властное, надменно-суровое, вдруг на мгновение утратило человеческие черты, и на друзей глянул дьявол! Нечеловек!

Такэда едва не подавился, утратив невозмутимость, Никиту пробрала холодная дрожь, хотя он и ожидал нечто подобное, и прошло время, прежде чем они справились со своими чувствами. Сухов ощетинился: показалось, что кто-то пытается проникнуть в его мысли, но Вуккуб сделал вид, что ничего не произошло.

— Итак, насколько я понял, вы храните Книгу Бездн, — начал Толя, поблагодарив за угощение.

— Не так. Я пытаюсь собрать Книгу Бездн, рассыпанную по свету. На две трети мне это удалось. Ее фрагменты появляются в самых неожиданных местах, и зачастую известные вам силы находят их раньше. Кстати, в Сухаревой башне также хранился фрагмент книги… который во время ее взрыва трансформировался…

— В осколок камня? — подался вперед Такэда. — Во что-то материальное?

— О нет, в поток чистой информации, осевший в глубинах психики тех, кто находился в пределах сферы влияния.

Такэда пошипел сквозь зубы, что означало сильнейшее волнение, проговорил негромко:

— Я догадывался… Мозг человека — лучшее хранилище любой информации, неподвластное владельцу. Но зачем это вам? Собирать Книгу… хранить.

Хранитель улыбнулся, но за улыбкой его скрывались холод, жестокость и горечь, а во взгляде блеснула сдерживаемая ярость.

— Вариант «вечного жида». — Вуккуб поднял свой бокал. В тоне, каким были произнесены эти слова, проскользнули нотки злобной насмешливости. — Я тоже наказан за непомерную гордыню и сослан сюда, на Землю, планету одного из самых неперспективных Миров Веера, во искупление грехов.

— Не слишком понятно… извините.

— Толя, ты потерял форму, — сочувственно сказал Никита, хрустя яблоком. — Вуккуб же сказал, что он правая рука Денницы… был. Не понимаешь? Ты же сам рассказывал мне, что после битвы Мрака и Света Люцифер был… м-м… изолирован в одном из хронов, ну а Вуккуба сослали сюда. Книга Бездн писалась не на Земле, вернее, на землеподобной планете местного «пакета», и после битвы и бегства воинства Люцифера оказалась у нас. И было это около тысячи лет назад. Так? — обратился Никита к Хранителю.