У автобуса толпа начала расходиться, остались только те, кто должен был ехать на погост, всего шестнадцать человек, считая и Кирилла. Машин на всех не хватило. Пришлось возвращаться к дому бабушки, где ее соседки начали уборку и подготовку к поминкам. В машину Кирилла сели трое: сестра Люда, тетка Валя и бабушка Степанида. Остальные разместились в автобусе — отец и мама Кирилла, двоюродные сестры и братья, дядька Довмонт и две тетки — и в машине Михаила, старшего брата Кирилла.

До кладбища доехали не быстро: гололед и снег не способствовали передвижению процессии; подождали, пока сторож откроет замок, заехали на пятачок за воротами, откуда гроб снова на руках отнесли в маленькую церковь при кладбище. Отпели Ульяну Георгиевну скоро, тихо и до обидного буднично. Тетки и сестра всплакнули, а Кирилл чувствовал себя неуверенно и не знал, куда девать руки со свечой, с которой горячий воск все время капал на пальцы.

Могилу бабе Уле вырыли рядом с могилой ее мужа, погибшего в пожаре на льняной фабрике, где он до восьмидесяти семи лет работал в охране. Там же находились могилы ее отца и матери и других родственников. Однако у свежевырытой могилы процессию неожиданно остановили два дюжих молодца в ватниках с лопатами. Один из них держал в руке мобильный телефон.

— Поворачивайте, — грубо сказал один из них, обросший рыжей щетиной. — Эта дырка занята.

Люди, провожавшие Ульяну Георгиевну в последний путь, онемели от неожиданности.

— Но мы же заплатили! — наивно воскликнула Антонина Петровна, мать Кирилла и она же — дочь бабушки Ули. — Это место бабушки! Тут весь наш род лежит…

— Ничего вашей бабке не сделается, если она полежит в другом месте. Здесь хоронить запрещено.

— У нас есть разрешение…

— Несите к забору, — махнул рукой второй могильщик, с мобильным телефоном, закуривая. — Дырка уже выкопана. Да побыстрей, нам некогда, клиенты косяком пошли.

— Но так нельзя! — растерянно проговорил Иван Васильевич, отец Кирилла, переглядываясь с мужчинами. — Мы заплатили, договорились, ваш начальник обещал…

— Сказано — несите к забору, значит, несите! Нечего лясы точить. А то сами закапывать свою бабку будете. Там вон еще покойника привезли, более сговорчивого.

— Что будем делать? — обратился расстроенный Иван Васильевич к остальным.

— Может быть, им на лапу дать? — вполголоса предложил брат Кирилла. — Скинемся по полтиннику…

— Я уже давал, — признался Иван Васильевич.

— Значит, мало давал, это же мафия, их тут много.

— Сколько надо? — подошел к молодцам Иван Васильевич.

— Ты столько за сто лет не заработаешь, батя, — ухмыльнулся могильщик с рыжей щетиной. — Это место у березки забронировал один очень важный начальник, так что несите свою старуху дальше.

Кирилл поймал полный недоумения и боли взгляд мамы и шагнул вперед.

— Кто из вашего начальства сейчас на месте?

Могильщики посмотрели друг на друга, одновременно пожали плечами.

— Мы тут начальники. Да и зачем он тебе? Все равно придется хоронить в другом месте.

— Проводите меня к вашему боссу.

— Да пошел ты… — Парень с сигаретой не договорил.

Кирилл подошел к нему вплотную, вонзил заледеневший взгляд в мутные глаза мордоворота и тихо произнес:

— Веди!

Могильщик вздрогнул, выронил сигарету, бросил на напарника тупой взгляд и зашагал к двум низким строениям у ворот кладбища, в одном из которых находилась мастерская по изготовлению надгробий и памятников, а во втором обитали сами могильщики.

— Эй, Дёма, ты куда? — забеспокоился рыжебородый.

— Жди здесь, — сказал ему Кирилл не допускающим возражений тоном.

Молодец с мобильником привел Тихомирова к домику мастерской, распахнул дверь, свернул налево, открыл еще одну дверь, толстую, обитую утеплителем, и Кирилл оказался в небольшом, но уютном и хорошо обставленном кабинетике. Здесь стояли шведский холодильник «Вагриус», плазменный телевизор «Армада», мини-бар «Дрофа», стол из вишневого дерева и четыре низких кожаных кресла. За столом сидел средних лет лысый господин в черном костюме и читал газету. Он с удивлением оглядел нежданных гостей.

— В чем дело, Дёма?

Голос у господина был густой и булькающий, как у протодьякона, будто он говорил животом.

— Да вот, хотят с вами поговорить, — упавшим голосом произнес молодец с мобильником и попятился к двери.

— Иди.

Могильщик вышел.

— Слушаю вас, — пробулькал лысый, кивая на кресла. — Присаживайтесь. Чем могу?

— Спасибо, я постою, — отказался Кирилл. Покачал головой, оглядывая интерьер кабинета начальника похоронной команды. — Хорошо живете, господин старшой. Неплохо, видать, зарабатывает ваш синдикат.