— Спрячь и никому никогда не показывай. Я могу на тебя положиться?

— Можешь… те… мы еще встретимся?

— Не знаю, возможно. Беги!

Викентий вылез из кабины «Тойоты», и Вадим дал газ, выезжая на улицу, унося в душе горящий воодушевлением, изумлением и непрошедшей растерянностью взгляд бывшего однокашника.

Он успел отъехать от места разговора с Кешей метров триста, когда его засекли наблюдательницы Надежды Тимуровны, и рация заговорила ее голосом:

— Вадим Николаевич, немедленно направляйтесь к точке выхода! Вы слышите меня? Почему не отвечаете?

Вадим спохватился, прикрепил «родинку» рации на прежнее место.

— Все в порядке, я вас слышу, следую в указанном направлении.

— Где объект? Зачем вы его забрали с собой? Нарушили все инструкции!

— Я спасал его от «волков», — соврал он. — Они готовы были открыть огонь на поражение.

Пауза.

— Вам придется ответить за свой поступок.

— Отвечу, — весело заверил Вадим, ловя в зеркальце заднего вида проблесковые маячки догонявшего «Тойоту» милицейского «Форда». — Меня преследует ОМОН, хотя с уверенностью сказать, что это именно ОМОН, не могу. Возможно, это группа поддержки «волков».

Еще одна пауза.

— Постарайтесь оторваться, — сказала наконец Надежда Тимуровна, — мы вас прикроем в километре от места встречи. Надеюсь, вы понимаете, что будет, если вы не успеете, а тем более если попадете к ним в руки.

— Понимаю.

— Тогда используйте весь свой опыт.

Вадим увеличил скорость, дождался перекрестка и, пренебрегая здравым смыслом и правилами дорожного движения, резко свернул на красный свет светофора.

После схватки с «волчицами», пытавшимися захватить Панова прямо в его квартире, Стаса перестали выпускать на поверхность земли, а если и выпускали, то лишь под контролем Максима и с усиленной командой телохранителей Димы. Поэтому бывший издатель засел в архивах РА-квистора (в основном — компьютерных) и принялся изучать материалы подлинной истории Регулюма, имевшей иногда до десятка реализованных и заново откорректированных вариантов, девять из которых проваливались в «хрономогилы», как не имеющие будущего.

За две недели пребывания на базе РА Стас узнал столько нового о Вселенной в целом и о земном Регулюме в частности, что стал воспринимать сакральную информацию почти равнодушно, и все-таки некоторые факты земной цивилизации заставляли его переживать удивительное чувство мистического восторга и страха, а также неверия в истинность полученных сведений.

Больше всего Панова изумляла история войн человечества, многие из которых, как оказалось, были результатами просчетов Равновесия после вмешательства в жизнь социума. Такими спровоцированными войнами стали греко-римская, длившаяся пятьдесят один год — с пятисотого по четыреста сорок девятый до новой эры, римско-македонская — с двести восемнадцатого до сто шестьдесят восьмого года до рождения Христова, Столетняя в Англии — с тысяча триста тридцать седьмого до тысяча четыреста пятьдесят третьего новой эры, и Вторая мировая война тридцать девятого — сорок пятого годов двадцатого века.

Мало того, оказалось, что существуют варианты этих войн, «дотлевавшие» в «хрономогилах». Свидетелем одного из таких вариантов стал сам Панов, который помнил, что Великая Отечественная война закончилась в декабре сорок четвертого года.

Ради любопытства он влез в файл исторических сведений, касающихся России, и был поражен увиденным, услышанным и прочитанным.

Россия-Русь воевала практически всегда! То есть с момента своего рождения — выхода арктов-борейцев с Борейского материка на Евро-Азиатский материк десять тысяч лет назад. Сначала она просто расширяла ареал выживания, осваивая бескрайние просторы нынешней Сибири и постепенно заполняя Восток и Запад — Европу, затем, став Великой Империей, долгое время отражала набеги степняков и кочевых племен, а также гасила внутригосударственные распри, усмиряя князей, которыми овладевали сепаратистские настроения, желание отделить свое княжество или удел и стать единовластным господином. Таким образом, выяснилось, что битва на Куликовском поле в начале четырнадцатого века была всего лишь одним из эпизодов усмирения зарвавшегося князя, подкупленного папской агентурой, который решил не платить налоги в государственную казну и образовать самостоятельное государство. Да и сама битва произошла не на Куликовом поле между реками Непрядвой и Доном, а под Москвой.

Стаса уже не удивила статистика войн, приведенная в открытых им материалах: только на протяжении трех последних столетий Россия имела на своей территории более тридцати войн! Почти полтора столетия длились эти войны, и столько же Россия потом восстанавливала разрушенное.

Узнав о существовании вариантов войн, Стас начал их поиск, но информация оказалась засекреченной, а доступа к ней ему не дали, ссылаясь на запрет службы информации, называемой здесь «Интерда». Несмотря на столь оптимистическое название, эта служба на все запросы Стаса отвечала «нет», и он в конце концов обозлился и поклялся когда-нибудь взломать коды и пароли компьютерной сети «Интерда», чтобы иметь личный доступ ко всей информации и полное представление об истинной истории Регулюма. А пока ему приходилось распутывать темные места истории с помощью расспросов более информированных в этом плане людей — телохранителя Димы и Экса-Макса, постоянно исчезавшего с базы РА-квистора по своим контрразведческим делам. Правда, Дима знал мало, а Максим больше отмалчивался и предпочитал беседовать лишь о глобальных вещах, затрагивающих весь Регулюм или Вселенную в целом. Это от него Стас узнал о СТАБСе — родственной Равновесию структуре, уровень которой позволял ей корректировать деятельность обеих Равновесий, и о Метаконе, еще более мощной системе, влияющей на всю систему регулюмов — Галактику. Хотя прямых доказательств в пользу ее существования было очень мало, вернее, не было совсем. О ее деятельности можно было судить только по редким косвенным доказательствам. Те, кто работал на Метакон, следов практически не оставляли.

— Хотя следы эти видны невооруженным глазом, — добавил Максим во время их последней беседы; как правило, беседы эти проходили во время завтраков или обедов.

— Не вижу логики, — озадаченно хмыкнул Стас. — Как это понимать?

— Я имел в виду другое, — ответил Экс-Макс, жуя бутерброд с ветчиной; они завтракали в столовой базы. — Сотрудники Метакона действительно ни разу не подставились и не засветились, но результаты их деятельности известны. Ты астрономией не увлекался?

— Как-то не повезло, — смущенно отозвался Станислав. — Я не физик, а лирик. Вот Кеша — другое дело.