Юстин молчал. Смотрел на круглое стеклышко.

— Это заговор? — спросил наконец.

Анита усмехнулась:

— Скажешь такое… Это не заговор. Это магия.

— Да? — Юстин повел лопатками, будто от холода.

— Ничего особенного, — с напускным равнодушием сказала Анита. — Посмотришь — и дома…

— А можно мне посмотреть?

Анита отпрянула. Быстро спрятала стеклышко за вырезом платья:

— Ты что, хочешь оказаться у меня дома?

В голосе у нее был такой ужас, что Юстин помрачнел:

— А что?

— Ничего, — сказала Анита. — Просто… ни к чему это.

— А оно только к тебе домой переносит?

— Отсюда — да, — кивнула Анита. — Из дома — в любое… место. То есть, конечно, не в любое, но во многие места. Надо захотеть. Если старое место — то вспомнить. Если новое — представить.

— Значит, — сказал Юстин, — значит, сегодня ты захотела вернуться сюда?

Анита отвернулась:

— Да… Чего особенного?

— А зачем? За черешнями? Понравилось?

Она покосилась на него почти неприязненно:

— Знаешь, если все время шутить одинаково, то шутка становится чем-то совсем другим, тебе не кажется?

— Ну извини, — сказал Юстин, чувствуя себя дураком.

— Мне здесь понравилось, — сказала Анита просто.

И в полной тишине этого утра они замолчали. Надолго.

Анита сидела вполоборота к Юстину. Русые волосы были не распущены, как в прошлую встречу, но аккуратно подобраны гребнями. В мочке розового уха поблескивала зеленая искорка-серьга. Анита смотрела мимо Юстинова взгляда — вдаль.

— Знаешь, — сказал Юстин, — наверное, тебе не следовало вот так, сразу, открывать свою тайну кому попало. Другой человек мог бы… обидеть тебя. Отобрал бы стеклышко, разбил…

Анита удивленно на него покосилась:

— Ты думаешь, я дура? Я же вижу, с кем говорю… Ты же мне колбасу принес, вот какого лешего ты потащил колбасу незнакомой воровке? А?

— Наверное, ты права, — смущенно согласился Юстин. — Наверное…

Снова замолчали.

— А я один остался, — сказал Юстин. — Дед уехал на ярмарку… Раньше завтрашнего вечера и ждать нечего.

— Слушай, — после паузы сказала Анита, и голос у нее был почти торжественный. — Покажи мне, как вы живете, а?

Юстин опасался, что Огонек не примет нежданную гостью — но тот, хоть и не радовался особенно, команды послушался и убрался под порог, звеня цепью.

Анита, как оказалось, совсем не боялась собак.

Она восхищалась козами, курами, она заглядывала в печь, с восторгом брала в руки грубые тарелки и миски, залезала на лавку, чтобы понюхать пучок сушеных трав под потолком:

— Здорово!

Юстин стеснялся их с дедом дома — убогого, не очень чистого, сырого и темного. Юстин не понимал, где должна была вырасти девушка, с таким интересом разглядывающая печной ухват. Против Юстинового опасения, дедовы «штучки» (заготовки для оберегов, лягушачьи кости, перья диковинных птиц, клубки цветных ниток и заговоренный воск) нимало Аниту не заинтересовали. Расписные деревянные ложки увлекли ее куда больше; правда, за все время, пока Анита изучала дом, двор и сарай, между ней и Юстином не было сказано и двух слов — Анита всякий раз останавливала Юстина, когда тот пытался что-то объяснить:

— Потом…

Потом они вышли во двор, Анита изъявила желание сесть на землю, и Юстин подстелил ей рогожку. Анита дождалась, пока рядом усядется Юстин, и вытащила свой ножик.

Юстин смотрел, как она вырезает круг. Краем сознания прошла мысль, что к дедовому возвращению надо будет затереть след ножа на земле.

— Спасибо, — сказала Анита. — Жалко, что печку растопить нельзя. Мне хотелось бы посмотреть, как туда дрова бросают.

— А у тебя дома, — осторожно спросил Юстин, — печку топят чем?

Анита перестала улыбаться. Подумала, потрогала кончик носа:

— У меня дома печки вообще нету. Про мой дом давай не говорить, ладно?

— Это немножко нечестно, — сказал Юстин. — Я же тебе все показал… Все, что у меня есть.

— Ну да, — Анита нервно скомкала подол. — Конечно, это не очень честно… но только что поделаешь? Есть такое слово — «нельзя». Слышал когда-нибудь?

— Но ведь мы же в кругу, — напомнил Юстин.

Девушка насторожилась:

— А что ты знаешь про круг?