Хорошо, Март зи Гороф. Возможно, что к тебе первому будет мой визит. Да, скорее всего к тебе — потому что Ондра в сабае упомянут только один. Без прозвища. «Происхожд. неизвестн. Предки неизвестн. На сл. у кн. Дривегоциуса…» Строчка дрогнула. Прямо на моих глазах на страницу выпрыгнули слова «состоял» и «покойного». «Состоял на сл. у покойного кн. Дривегоциуса». Ни о месте жительства, ни о родичах, ни об увлечениях — ни слова. Вот такой загадочный Голый Шпиль. Ну и ладно; номером первым у нас будет драконофил, а там посмотрим…

Я перевел дыхание. Отыскал среди прочих имен свое собственное имя: «Хорт зи Табор, внестеп. маг, зак. наследн., старш. и един. сын, родовое поместье в окрестн. нас. п. Ходовод, находящ. в р-не Трех Холмов, имущество оцен. как значительное, член Клуба Кары по наследству, обладат. разов. заклин. Кары на срок до 6 мес. Дети: нет» Вот и весь я — три строчки рубленого текста, и пессимистичное, как удар топора, заключение. Дети: нет…

Будут, подумал я угрюмо.

Снова вздохнул и взялся искать среди имен на букву «Ш».

Шанталья был один. «Лив Шанталья, покойн. Маг 1-ой ст., зак. насл., един. сын. Могила неизв. Дети: нет.»

Некоторое время я таращился в книгу, пытаясь понять, врет ли сабая — или врут мои глаза.

Так и не понял.

Откинулся на спинку кресла.

Самозванка?

Может быть. Но зачем?

Или сабая не тратит своих бесценных страниц на упоминание о дочерях? Поскольку дочери не наследуют естественной магии… постольку для сабаи они не существуют?

Может быть.

Я стал просматривать страницу за страницей — и не нашел ни одного упоминания о чьей-либо дочери. Либо сыновья, либо «Дети: нет». Те несколько женщин, которые удостоились упоминания здесь, были назначенными магами второй-третьей степени…

Ах, вот оно что. «Ора Шанталья, назн. маг 3-ой ст.». Все. Шесть коротеньких слов, одна цифра. Третья степень для женщины — это даже почетно.

Вот и все; я закрыл сабаю. Теперь предстояло позаботиться о ее сохранности; мой отец когда-то не уследил, не будем повторять чужих ошибок…

С тяжелым томиком под мышкой я сходил в подвал — давным-давно мои предки держали там узников. Выдернул не тронутую ржавчиной цепь из вбитого в стену кольца; позвякивая стальными звеньями, вернулся в дом. В своем кабинете накрепко обвязал сабаю цепью, свободный конец обернул вокруг ножки дубового стола, навесил замок и наложил хорошее запирающее заклятье.

Подумав, обложил узницу книгами — они скрыли сабаю от постороннего взгляда и, как я искренне надеялся, придали ее заточению хоть какое-то подобие комфорта.

Коляска остановилась перед домом. Из окна кабинета я имел возможность наблюдать, как дама в черном привстает с подушек и нервно оглядывается. Как она мрачнеет, разглядывая закрытые ставни первого этажа, и как проясняется ее лицо при виде моей удивленной — мягко сказано! — физиономии.

— Преблагая сова, — эти слова я скорее прочитал по ее губам, нежели услышал, потому что говорила она себе под нос. — Преблагая сова, по крайней мере, вы здесь, наконец-то удача…

Я смотрел, как она расплачивается с возницей. Как, подхватив саквояжи, идет к дому; как останавливается перед крыльцом и, задрав голову, смотрит мне в глаза:

— Ну? Может быть, вы соизволите спуститься и встретить гостью?

Я перевел дыхание — и соизволил. Спустя несколько минут Ора Шанталья сидела в гостиной, и, клянусь совой, ее взгляд был так требователен, как будто бы это я заявился без всякого на то основания в ее уединенный дом.

— Что случилось, госпожа Шанталья? — спросил я как мог вежливо.

Она молчала, поджав губы.

— То есть ничего не случилось, и вы просто так, по старой памяти, разыскали мой адрес… Кстати, кто вам дал его?

— В клубе, — сказала она, едва разжимая губы.

— В клубе… Так, значит, вы просто так, по доброй дружбе, решились меня навестить?

— Вам случалось когда-нибудь, — сказала Ора медленно, — вам случалось ощущать как бы взгляд в затылок? Чей-то пристальный темный интерес?

Она так это произнесла, что я, к стыду своему, на секунду похолодел.