Шрифт:
Семироль смотрел недоуменно. Как будто Ирена на его глазах вынула кролика из корсета.
— Разве нет? Разве все эти маньяки…
Семироль моргнул:
— Ирена… Где вы видели сверхжестокие наказания?
Она поперхнулась:
— Когда столько смертных приговоров?! И, по-вашему, отдавать смертников упырям… очень милосердно?!
Семироль помолчал. Внизу, под окном, вразнобой прогрохотали деревянные колеса.
— Видите ли, Ирена… Существуют работы выдающихся криминологов… Жаль, что мы не имеем к ним доступа. Вы получили бы ответы… комментарии насчет иррациональных преступлений, жестоких приговоров, способов приведения в исполнение… В конце концов, наказания за особо тяжкие преступления… должны быть дифференцированными. Чтобы ублюдку, простите, Ирена, чтобы преступнику, уже заработавшему смертную казнь, все-таки было что терять… и чтобы наказание обязательно было неотвратимым.
Ирена вздохнула:
— А чтобы не упустить виновного, можно за компанию осудить пару случайных жертв?
— Я понимаю вашу иронию… Но это уже следующий аспект… проблемы.
Она опустила глаза:
— Все это уже не столь интересно, Ян. Для каких-то своих целей… Анджей Кромар смоделировал мир с упырями-адвокатами на главных ролях. Но теперь-то…
Он осеклась. Семироль глядел в окно.
— Ян, если я вас обидела…
— Нет, ничего особенного. Продолжайте…
Она подавлено молчала. Семироль вздохнул:
— Ирена, я вот о чем думал… Если моя… реальность существует, как вы говорите, чуть больше года… Почему я отлично помню свое детство, имевшее место почти сорок лет назад? Почему все люди, как правило, имеют прошлое, а страны — историю?
— Вы не верите мне, Ян?
— Нет, я просто хочу разобраться…
Она пожевала губами, подбирая слова.
— Возможно, ваши воспоминания наросли… как новая кожа нарастает вокруг лоскутка старой кожи и закрывает рану. Возможно, я ваша информация о прошлом — большой многоступенчатый фантом…
— Похоже на дрянную лекцию по эрзац-философии, Ирена.
— Я не виновата, Ян. Я же не философию преподаю… преподавала. Так, домыслы, предположения…
Она уже дремала, когда Семироль собрался уходить.
— Ян, вы куда?! Поздно…
— Не беспокойтесь… Я скоро.
За ним закрылась дверь, но только несколько минут спустя Ирена догадалась, куда и зачем он отправился.
Ни о каком сне, разумеется, речи уже не было.
В щели ставен заглядывала полная луна; какому-то бедолаге сегодня не повезет.
Слух об упыре разлетится мгновенно…
Если, конечно, жертва останется в живых. Или если Семиролю не удастся спрятать труп с характерной ранкой на шее…
Проснуться бы. Проснуться бы дома, или на худой конец на ферме, где проступают за окном очертания гор…
Она лежала, натянув до подбородка одеяло. Кровать скрипела при каждом движении. Свечка воняла.
Наутро Семироль не вернулся.
Она прождала до обеда, потом, преодолевая страх, спустилась вниз и поговорила со служанкой.
Нет, никаких особенных слухов. Никаких леденящих кровь новостей… Разве что… Госпожа слышала? В городе объявился «бескорыстный», от этих всего можно ждать, остерегайтесь, госпожа… Вы ведь сегодня не съедете? Нет?..
По счастью, Семироль, уходя, оставил большую часть денег. Значит, еще некоторое время Ирена была в состоянии платить за жилье…
Служанка понизила голос:
— Господин уехал? Совсем? Госпожа нуждается в помощи?
Ирена через силу помотала головой.
К вечеру Семироль не пришел, и на другое утро не объявился тоже. Ирена собралась с мужеством и отправилась в город.
Оседала пыль. Охрипли к вечеру зазывалы и бродячие торговцы; тускло отсвечивали под солнцем флюгера. Ирена боялась заблудиться — и потому все время возвращалась к гостинице, носившей, как выяснилось, гордое имя «Три козы»…
Семироль умел заговаривать с каждым встречным. У Ирены не хватало смелости даже на то, чтобы спросить дорогу. На перекрестке, прямо на мостовой, расположился небольшой базарчик; торговки, мимо которых Ирена проходила уже пятый раз, с неприкрытым любопытством разглядывали ее.
Она упала духом. И совсем уж решилась вернуться в гостиницу, лечь в кровать и полежать без мыслей, когда на перекресток вылетел всадник на высокой ухоженной лошади.
Ирена успела разглядеть высокие сапоги со шпорами, темно-красный плащ и сосредоточенное, очень сосредоточенное молодое лицо. Как будто всадник множил в уме шестизначные числа…
Лошадь секунду поплясала на месте — а затем, направляемая коротким приказом и движением шпор, ринулась прямо на торговок.
Женщины кинулись врассыпную. Иренины уши заложило от визга.