— Что там за свара? — потребовал он.

— Ой!.. — загундосил из темноты женский голос. — Я все скажу, я к вам и бежала, доблестный цэрэг. Я всегда готова услужить доброму одонту Моэрталу, да пребудут его ноги...

— Короче! — рыкнул Шооран.

— Там оройхон, и налетчики поймали илбэча.

— Как это?.. — не понял Шооран. — Кого?

— Хартай догадалась, что сказочник на самом деле — безумный илбэч. Он один такой старый, и он ходит по всей стране уже давным-давно. Значит, он и есть илбэч.

— Что?! — закричал Шооран. — Болваны!..

Отшвырнув шпионку, Шооран побежал обратно, надеясь, что успеет. Он сходу врезался в толпу, начал продираться в середину. Света ему хватало — над головами пылали не меньше десятка скрученных из соломы факелов. Недаром же во время набегов грабители подчистую уносили с собой связанную в снопы солому, а некоторые из земледельцев, говорят, попросту откупались от непрошенных гостей тою же соломой.

Чаарлах стоял прижатый к крайнему от далайна суурь-тэсэгу, по лицу сказителя бродила язвительная улыбка. Люди наседали на старика со всех сторон, и сдерживал их всего один человек — парень с хлыстом.

— Пусть строит! — орали обезумевшие люди. — Нам негде жить, пусть он делает землю!..

— Не ваше дело!.. — надрывался в ответ парень. — Если он илбэч, он лучше знает, что надо делать!

Распущенный хлыст размывно вращался в руках парня, один из наседавших, вытолкнутый вперед, упал, обливаясь кровью, но, кажется, этого никто не заметил.

— Мы лучше знаем! — визжали женщины. — Пусть строит!

Шооран вырвал из рук какого-то человека острогу и одним прыжком взлетел на тэсэг, оказавшись как раз над головой Чаарлаха.

Среди других искусств оружейник обучал Шоорана специальному боевому крику, которым можно заглушить вой целой толпы и смутить кого угодно. Теперь уроки пригодились.

— Молча-а-ать!!! — взревел Шооран. — Дурни, какой он илбэч?! Он был у вас на глазах весь день, так когда он мог выстроить этот ваш дурацкий оройхон!?

— Он безумный илбэч, он один здесь такой старый! — выкрикнул чей-то голос, но прежней уверенности в нем не было.

И все же, хотя напор ослаб, толпа не расходилась.

— А тебе что за дело? — мимо головы Шоорана просвистел камень. — Командуй у себя — здесь не сухой оройхон!

— Он хочет забрать илбэча себе-е!.. — забился истошный крик.

Шооран чувствовал, как вокруг сгущается ненависть.

— Нет!!! — вновь громыхнул он. — Это сказитель, он будет ходить, где хочет, а отсюда он уйдет... вот с ним! — Шооран ткнул в парня злобно щерящегося изуродованным ртом.

— С Ээтгоном?.. — захохотали в толпе. — Думаешь, он вернет илбэча тебе?

— Говорят вам — это не илбэч! — надседался от крика Шооран.

— А где тогда илбэч?

— Я откуда знаю?! — Шооран махнул рукой в сторону нового оройхона. — Он был там, за вашими спинами, а теперь прячется. Вот и ищите.

— Он прячется! — зашумели в толпе. — Найдем — и пусть строит для нас!

Загорелось еще несколько факелов, люди распавшись цепью, двинулись в сторону нового оройхона. У тэсэга осталось всего дюжины полторы человек.

Шооран спрыгнул со скалы.

— Уходите, — сказал он старику и юноше. — Я обещал, что вы уйдете вместе.

Парень молча скатал хлыст, взял под руку Чаарлаха, и они пошли вдоль далайна в сторону недалекого оройхона изгоев.

— Поторопитесь! — крикнул вслед Шооран. — Ёроол-Гуй тоже ищет илбэча, и его не уговоришь поискать в другом месте.

— Значит, илбэч был в твоих руках, а ты отпустил его, — Моэртал произносил слова привычно не спрашивая, а утверждая.

— Благородный одонт ошибается, — сказал Шооран. — Не только я, но и все, кто был на берегу, ни на секунду не сводили глаз со сказителя. Он никак не может быть илбэчем.

Одонт досадливо поморщился.

— Как ты еще глуп, — проговорил он. — Что мы знаем об илбэче и о его работе? Не думаешь ли ты, что илбэч должен таскать для оройхона камни... Может быть, для того, чтобы выстроить оройхон, достаточно рассказать сказку, повернувшись лицом к далайну. И уж, во всяком случае, старик видел, что там происходило. Он мог видеть илбэча и указать его нам.

— Было темно, — напомнил Шооран. — Факелы зажгли позже.

— Все равно, — одонт был непреклонен, — ты упустил илбэча.