Шрифт:
Подлетели. Расстояние до поверхности было – две тысячи километров. Над экватором плыли облака. Локаторы показывали: кряж. Равнина. Обширная. Снова хребет. Тут, видимо, море…
– Итак, друзья мои: снижайтесь осторожно. Пробы атмосферы, пород… Оглядитесь и попытайтесь вернуться побыстрее.
– Хорошо, – сказал Ульдемир. Он повернулся к Аверову: – Я полагаю, облака – это еще ничего не значит.
– Да, – хмуро согласился ученый. – Но температура на поверхности такова, что можно ожидать…
– Ладно, там видно будет. Рыцарь, прошу в катер.
Они быстро пробили облачный слой. Снизились. Голубые огоньки стекали с бортов.
Внизу шумели леса.
То есть шума не было слышно. Но, увидев такой лес, каждый сразу поймет, что он шумит. Не может не шуметь.
Уве-Йорген, первый пилот экспедиции, шел на бреющем. Свист двигателей глохнул в вершинах деревьев. Вершины покачивались: дул ветер.
– Здесь нам не сесть, – сказал Уве-Йорген.
– Сделаем еще виток-другой.
Рыцарь набрал высоту.
– Возьми градусов на тридцать вправо.
Уве-Йорген переложил рули.
Через сорок минут началась степь.
– Вот здесь можно сесть.
– Погоди, – сказал Ульдемир.
Аверов работал с камерой.
– Движется, – пробормотал он.
– Стада, – сказал Ульдемир. – Сотни тысяч голов. На Земле когда-то тоже было так. Питек помнит. И Рука тоже.
– Сядем, капитан?
– Нет. Уве, обожди.
– Чего ты ищешь?
– Ты знаешь.
Они сделали еще один виток.
– Нет, – сказал Уве-Йорген. – Людей здесь нет. Будь они – не было бы стад.
Прошло еще полчаса.
– Внимание! Внизу. Что это, по-вашему?
Голос Рыцаря был странно приглушен.
Аверов вгляделся.
– Возможно, это природная формация? В конце концов и на Марсе когда-то видели каналы…
Уве-Йорген Риттер фон Экк смотрел перед собой, твердо сжав челюсти. Он резко бросил машину вниз.
– Это дорога, – пробормотал он. – Пусть никто не говорит мне, что это не дорога…
Машина мчалась впритирку к поверхности.
– Воткнемся, – сказал Ульдемир.
– Нет, – уверенно ответил Рыцарь. – Эх, Ульдемир… – И сам перебил себя: – Смотрите! Вот они! Да вот же!
Это, несомненно, были люди – или очень похожие на них существа.
– Садимся?
– Не надо, Уве. Все ясно. Правь на корабль.
На обратном пути они молчали. Только перед самым кораблем Аверов пробормотал:
– Люди, настоящие люди… Что теперь делать?
Капитан и Уве-Йорген одновременно произнесли по нескольку слов. Но один говорил по-русски, другой по-немецки, и Аверов так ничего и не понял, и не понял бы, даже если бы ему перевели это на современный земной язык, поскольку в современном языке подобных оборотов речи просто не существовало.
Глава пятая
Все, кроме вахтенного, снова собрались в салоне у ученых. На этот раз сидели не так чинно, и Шувалов вновь бродил по ковру из угла в угол, рассуждая громко:
– Что мы в силах предпринять? Мы не готовы к такого рода действиям. К высадке на планету с развитой – с разумной жизнью. Ничего не знаем… Какой окажется структура здешнего разума, его коммуникативность, степень развития? У нас вообще нет никакой аппаратуры для контакта. А контакт необходим, чтобы добиться конструктивных и очень важных результатов…
Уве-Йорген спросил, словно о незначительном:
– Да чего вы, собственно, от них хотите, профессор?
– То есть как?! На планете существует разумная жизнь. А из этого однозначно следует, что мы должны не только заботиться о предотвращении гибели нашего человечества, но и взять на себя заботы о спасении здешнего населения. Для защиты человечества мы собирались погасить звезду. Но здешних людей мы этим лишь погубим.
– Стоит излучению звезды уменьшиться на десять процентов, – подсказал Аверов, – и условия тут сделаются совершенно непригодными для жизни. Катаклизмы. Обледенение. Голод. И гибель жизни. Все это произойдет менее чем за год.
– Нельзя ли не столь поспешно? – спросил Иеромонах.
– Ни быстрее, ни медленнее, – тут же ответил Аверов. – Процесс саморегулирующийся, течение его от нас не зависит. Мы можем, так сказать, только нажать кнопку – или, напротив, не нажимать.
– Значит, они обречены, – снова заговорил Уве-Йорген. – Так нужно ли ломать голову в поисках несуществующего выхода? Будем спасать человечество – это наш долг.
– Я запрещаю говорить так! – крикнул Шувалов. – Помните: с момента, когда нам стало известно о существовании здесь жизни, мы, хотим мы того или нет, взяли на себя ответственность за ее спасение.