Шрифт:
– Душа моя! – испугался я, – но ведь таким образом можно весь шар земной покрыть свиньями!
– И можно бы, если б этому не препятствовал нож и человеческая плотоядность! Но представь себе этот результат в применении к народному хозяйству! Представь себе его, как одно из многочисленных административных средств, находящихся в моих руках… Какой могущественный рычаг!
Он умолк, но лицо его говорило красноречивее слов. Все оно сияло мягким, благожелательным сиянием, все было озарено мыслью: это по части свиней, затем пойдут коровы, овцы, лошади, куры, гуси, утки! Я, с своей стороны, тоже молчал, потому что мною всецело овладела мысль: сколько-то будет свиней у Быстрицына в 1900 году? С каким свиным багажом он закончит девятнадцатое и вступит в двадцатое столетие нашей эры?
– И какой навоз! – продолжал он вдохновенно, – почти солдатский! Ведь это осуществление той мечты, которая не дает спать истинному хозяину!
– Итак, ты начнешь свою деятельность в Паскудске с разведения свиней?
– Желал бы; но, к сожалению, должен сознаться, что это мера слишком радикальная. За pr^ete trop au calembour. [132] Поэтому я начну с племенных быков. На первый раз я брошу в обращение по одному на каждую волость: это немного, но ты увидишь, какие они наделают чудеса! Да, мой друг! Мир экономический – это мир чудес по преимуществу. Пусти в народное обращение какого-нибудь симментальского быка – и через десять лет ты не узнаешь местности. Природа, люди – все будет другое. На место болот – цветущие луга, на место обнаженных полей – обильные пажити…
132
Это слишком напрашивается на каламбур (фр.).
– Изумительно!
– Говорю тебе: это целый мир волшебств!
– Но на чьи же деньги приобретешь ты симментальских быков?
– Га! Это уж они сами! Мой долг подать совет и наблюсти, чтоб он был выполнен, а деньги – это они сами.
– Разумеется! Твой долг – указать, их долг – исполнить!
– Добровольно, mon cher, добровольно! Моя система не требует принуждений! Я являюсь на сход лично и объясняю…
– Ты! помпадур! на сходе… и лично!
– Да, душа моя, лично! Я забываю все это мишурное величие и на время представляю себе, что я простой, добрый деревенский староста… Итак, я являюсь на сход и объясняю. Затем, ежели я вижу, что меня недостаточно поняли, я поручаю продолжать дело разъяснения исправнику. И вот, когда исправник объяснит окончательно – тогда, по его указанию, составляется приговор и прикладываются печати… И новая хозяйственная эра началась!
– Прелесть! Мне остается удивляться только одному: как это до сих пор тебя проглядели! Как дозволили тебе хоть одну лишнюю минуту прозябать в Чухломе!
В ответ на это Быстрицын усмехнулся и посмотрел на меня так мило и так любовно, что я не удержался и обнял его. Обнявшись, мы долго ходили по комнатам моей квартиры и всё мечтали. Мечтали о всеобщем возрождении, о золотом веке, о «курице в супе» Генриха IV, и, кажется, дошли даже до того, что по секрету шепнули друг другу фразу: а chacun selon ses besoins. [133]
– А начальство? развивал ли ты перед ним свои мысли? – спросил я, когда мы вдоволь намечтались.
133
Каждому по его потребностям (фр.).
– В восхищении!
– Ну и слава Богу!
. . .
Словом сказать, я так приятно провел время, как будто присутствовал на первом представлении «La Belle H'el`ene». [134] Согласитесь, что для первой недели великого поста это очень и очень недурно!
Но друг мой, Глумов, сумел-таки разрушить мое очарование.
По обыкновению, он вошел ко мне мрачный. Мимоходом пожал мне руку, бросил на стол картуз, уселся на диван и угрюмо закурил папиросу.
134
«Прекрасная Елена» (фр.).
– А у меня сейчас Быстрицын был, – сказал я, – он в Паскудск помпадуром едет!
– Скатертью дорога!
– Послушай! Ведь ты знаешь, что он последователь или, лучше сказать, основатель той чухломской школы помпадуров-зиждителей, которая…
– Знаю.
– Ну, так он рассказывал мне свой план действий. Ах, это очень серьезно, очень-очень серьезно, что он задумал!
– Например?
– Вообрази себе, прежде всего он хочет уничтожить пьянство; потом он положит предел крестьянским семейным разделам и, наконец, упразднит сельскую общину… Словом сказать, он предполагает действовать а la Pierre le Grand… [135] Изумительно, не правда ли?
135
Подобно Петру Великому (фр.).
– То есть упразднять и уничтожать а la Pierre le Grand; а что же он, вместо всего этого, а la Pierre le Grand заведет?
– Полеводство, птицеводство, скотоводство… mais tout un syst`eme! [136] Все это они в Чухломе надумали. Вообрази, он в 1869 году приобрел для себя ютландского борова и ютландскую свинью, и как ты думаешь, сколько у него теперь свиней?
– Почем мне знать!
– В 1874 году его свиное стадо заключало в себе двести тридцать восемь свиней, тридцать одного борова и четыреста поросят. Это в пять лет – от одной пары родичей! И заметь, что стадо было бы вдвое многочисленнее, если б он отчасти сам не ел, а отчасти не продавал лишних поросят. Каков результат!
136
Ну, целая система! (фр.)