Шрифт:
Вавилон Викторович взял шар в руку. Тот дался без сопротивления. Потом Вавик отпустил его, и шар повис в прежнем положении.
– Какой тяжёлый и холодный! – сказал Вавик. – И притом не падает... Как умопомрачительно прогрессирует прогресс! Электрички, синтетические ткани, размножение атома, транзисторы... Шарик этот вы не в Гостином дворе приобрели?
– Нет... Мне его подарили... Я прошу вас...
Но Вавилон Викторович уже не слушал. Заметив, что одно из окон в общежитии зажглось, он метнулся к торшеру, выключил свет и теперь, вскинув бинокль, стоял у своего окна, зорко вглядываясь вдаль, как капитан на мостике корабля.
– Аделаида домой наконец явилась, – объявил он. – Видно, со свиданий только что пришла, в такую позднь. Трудно мне с вами, девушки, болею душой за ваш моральный уровень!.. А Леонковалла всё у окна сидит, читает...
– Это композитор был такой, Леонковалло, – несмело уточнил Юрий. – Женского имени нет такого.
– А вот есть! В мире прекрасного свои законы, – отпарировал Вавик. – Вы поглядите, поглядите на неё! – Он сунул цейс в руки Юрию.
Анаконда, боясь рассердить Вавилона Викторовича, ибо теперь кое в чём зависел от него, поднёс к глазам бинокль. Там, очень далеко и в то же время очень близко, за столиком возле окна сидела белокурая девушка в голубой кофточке. Окуляры обвели её лицо тончайшей радужной каймой, как бы нимбом. Девушка что-то читала. Лицо её было задумчиво.
– Славная девушка, – сказал Анаконда. – Очень симпатичная.
– Я же говорю: чистая Леонковалла, – подтвердил Вавик. – Жемчужина общежития! И притом безупречного поведения. Другие по танцулькам шастают, а она всё книги читает. Маленькие такие книжечки.
– Может, стихи?
– Не знаю. Текста бинокль не берёт. Давно уж надо мне технику посильнее... Тут один человек подзорную трубу продаёт. Трофейная, с немецкой субмарины. Да вот с материальными средствами у меня туго... А чайник-то, наверно, вскипел уже!
– Вавилон Викторович, у меня к вам просьбочка, – торопливо сказал Анаконда. – Очень прошу вас никому не говорить об этом шаре.
– О шаре!.. Буду нем как рыба или даже как могила. Но и вы сделайте одно благородное дело. Одолжите мне на эту самую подзорную трубу. Требуется восемьдесят пять дублонов, как говорили древние греки.
– Хорошо, – ответил Юрий. – Я вам одолжу.
Вавилон Викторович пошёл к двери, за ним двинулся Анаконда, сопровождаемый Константином. Вдруг Вавик сказал удивлённо:
– А это что такое? Дыра в двери! Хотел бы я знать, чьё это самоуправство!
Действительно, в филёнке виднелась дыра, абсолютно круглая, с ровными краями. Никаких опилок. Никаких отходов производства на полу не валялось.
– Это шар дыру проделал, – дрожащим голосом объяснил Юрий. – Когда мы вошли сюда, то сразу же закрыли дверь за собой, а он всюду за мной летает.
– Ладно, я завтра рано утром эту дыру фанеркой залатаю. Всё будет шито-крыто... А пиастры, как их называли древние римляне, вы сегодня мне сможете дать?
– Да.
В кухне обнаружилась ещё одна проделка Константина. В дверце духовки зияла круглая дыра. Константин без труда прошёл сквозь два железных листа, из которых она была склёпана. Края дыры – абсолютно ровные, без заусениц и наплавов.
– Ловко ваш шарик действует, – сказал Вавилон Викторович. – Ну ничего, у меня один знакомый есть, он эту дверцу заменит... Кстати, у этого человека имеется продажное зубоврачебное кресло, давно я о таком мечтал. И просит он за него всего шестьдесят пять...
– Но зачем вам оно? – удивился Анаконда. – Вы ведь не зубной врач.
– Конечно, я не зубной врач, – охотно согласился Вавик. – Но у кресла подлокотники очень удобные, и притом наклон головы можно регулировать, чтобы шея не уставала. Из такого кресла наблюдать очень уютно, и я буду меньше выходить из комнаты, и, значит, меньше шансов будет, что я кому-нибудь случайно проговорюсь насчёт шарика.
Верховный сдаватель бутылок
Когда наконец Юрий улёгся в постель, он мгновенно стал подданным автономного государства снов, где не было никаких денег и никаких Константинов. Проснулся он после полудня – так намаялся за вчерашний день. В трёх шагах от его изголовья, на уровне глаз, висел в воздухе тёмный шар.
«А деньги?! – встрепенулся Юрий. – Вдруг они только почудились? Шар есть, а денег нет?!» Он вскочил с кровати, приподнял матрас. Пачки лежали как миленькие. Одна была чуть потоньше других – из неё он вчера вытащил пятнадцать десяток для Вавика.