– Но ведь мужчина должен быть запрограммирован! В принципе! Как ты думаешь?

– Логически рассуждая, должен. Однако логика бывает всякая. Я достаточно хорошо знаю твою логику. И совсем не знаком с логикой того человека, который создавал Комбинатора и его программы.

– Ты хочешь сказать, что мы этого никогда не узнаем?

– Что значит – мы? Ты не узнаешь, а я, возможно, да.

– Почему? Когда ты узнаешь?

– Когда ты умрешь, я увижу, возникнет ли другой мужчина.

– Умник, мне вовсе не хочется умирать.

– Люди часто рассуждают так, что мне трудно понять их. Что значит, хочется или не хочется, если это неизбежно? Тут категория желания не играет никакой роли.

– Разве вам, грибам, все равно – жить или умирать?

– Тебе пришлось бы очень многое понять, прежде чем начать мыслить нашими категориями. Ты можешь пробыть на одном месте без движения хотя бы год?

– Сомневаюсь.

– А мы проводим всю жизнь. И живем куда дольше вашего. Многое из того, что вы постигаете или выражаете при помощи физического движения, мы осуществляем совсем иными способами, и они для тебя непостижимы. Но ведь тебя не интересую я, ты разговариваешь со мной для того, чтобы узнать что-то новое о Комбинаторе? Что тебя волнует, кроме мужчины?

– Может ли созданная им женщина рожать детей?

– Иными словами, развиваются ли его фикции во времени? Попытаюсь узнать.

– И еще. Согласится ли он с возникновением здесь новых живых существ, которых нет в его программах, но которые и не входили, наверное, как входил я, в конечный результат реализации его программы.

– Ты много думаешь о детях, Юниор.

– Может быть, ты считаешь, что я слишком молод для этого?

– Нет. Хорошо, что ты пока еще не слишком стар. Я выполню и это твое задание, попытаюсь установить. Однако я не стал бы надеяться только на то, что можно установить теоретически. Нужен эксперимент.

– Умник! Пойми своим грибным рассудком: прежде, чем рожать ребенка, надо знать, что ему не угрожает ничего такого, с чем нельзя было бы справиться.

– Да, конечно. Я в этот миг упустил из виду, что вы не разбрасываете миллионы спор, как это делаем мы. У вас каждый потомок на счету.

– Вот именно.

– Хорошо. Я подумаю.

И в следующий раз:

– Умник, мне пришла в голову блестящая мысль.

– Я слушаю.

– Надо снять с меня матрицу.

– Зачем?

– Чтобы, в случае если со мной что-нибудь случится… Комбинатор мог бы восстановить меня.

– Разумно. Объясни, как сделать это.

– Если бы я знал!

– Я тоже не знаю.

– Но можешь узнать. У нас же есть все данные о Комбинаторе. О его устройстве и деятельности. Есть готовые программы. При твоей безупречной логике и работоспособности ты мог бы понять, какие данные и в какой форме ему для этого нужны, а затем – как нам эти данные получить. Потом мы занялись бы созданием нужной аппаратуры. Не думаю, что она слишком сложна для нас.

– Хорошо. Задача непроста, но я займусь ею.

– Спасибо. Что ты узнал о том, о чем я просил раньше?

– Достоверно – почти ничего. Но с вероятностью девять из десяти – кое-что. Для того чтобы здесь могли возникать и существовать новые создания, нужно определенным образом скорректировать деятельность Комбинатора. Иначе вряд ли что-либо окажется возможным.

– А как это сделать?

– Если ты поручишь выяснить – я попытаюсь.

– Сделай это, пожалуйста.

– Юниор!

– Слушаю.

– Кристалл давно готов. Но до сих пор не извлечен из инкубатора и не установлен на место. Корабль все еще неисправен.

– Я не собираюсь никуда лететь.

– Корабль неисправен. Этого не должно быть.

– Не важно.

– Важно. Я не смогу работать над твоими задачами в полную силу до тех пор, пока меня будет раздражать ощущение неисправности корабля. Пойми: я чувствую его, как продолжение моего тела. Если хочешь получить ответы – установи Кристалл.

– Ладно, если ты уж так сильно хочешь.

– Я не могу хотеть или не хотеть. Это нужно – значит должно быть сделано.

– Я сделаю.

Но и после этого разговора Юниор взялся за Кристалл не сразу. Слишком уж много было всякой другой работы. Они с Зоей усердно вили свое гнездышко, а кроме того, Юниор изображал заядлого фермера, так что и впрямь можно было подумать, что копаться в земле всегда было любимым его занятием. Он подготовил еще одну площадку для Зои, для ее цветов; однако из того, что было посеяно на первой, не взошло ни единого ростка. Почему – им, несведущим в ботанике и агрономии, понять не удавалось, но они упорно продолжали работу, хотя все меньше верили в ее успех.